Александр Костин - Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия

К началу 1185 года Великому князю Станиславу стало очевидным, что от походов в Половецкую Степь, подобных тому, какой был совершен весной 1184 года, страдает больше русская земля, чем половецкая. Какие бы пламенные речи о необходимости борьбы с половецкой опасностью ни говорили летописцы, как горячо бы ни выступал он сам, призывая князей к единству, доверия между князьями не было и ненавидели они друг друга порой больше, чем половцев. Он понимал, что решить проблему защиты русской земли от половцев и от княжеских междоусобиц можно одним путем – противопоставить феодальной раздробленности сильную централизованную власть. Пример тому подавали князья Владимирско-Суздальского княжества и прежде всего братья Андрей Боголюбский и его преемник Всеволод Большое Гнездо. Авторитет этого княжества возрастал год от года, казалось, что авторитет некогда сильного государства Киевская Русь по каким-то неведомым каналам перетекал в Владимирско-Суздальское княжество.

И правители этого молодого государственного образования уже не мечтали о Киевском «златом столе», а устремляли свои взоры на юго-восток и Нижнее Поволжье, отвоевав для начала земли Волжских Булгар. Всеволод Большое Гнездо уже нависал над землями половецких юртов и прежде всего над кочевьями Великого хана Кончака, которому приходилось воевать на два фронта.

В том, что война с Кончаком приносит больше вреда, чем пользы, Святослав воочию убедился во время летнего похода в Половецкую Степь в том же 1184 году. Вместе со своими сыновьями и другими князьями, подвассальными Киеву, он собрал многотысячную армию, но Северские князья по разным причинам уклонились от похода. Осуждая Игоря за непатриотический шаг, исследователи забывают о такой причине, как смертельная вражда между князем Игорем и Переяславским князем Владимиром Глебовичем, который, не будучи осужденным за свой весенний проступок, принял участие в летнем походе. Более того, он на этот раз добился права идти в авангарде.

Вскоре авангард столкнулся с передовыми отрядами хана Кобяка. Половцы увидели, что русский отряд невелик, и кинулись на него. Владимир приказал своей дружине стоять твердо, а сам послал гонца к Святославу, чтобы тот поторопился: его отделял от авангарда целый день пути.

Отразив половцев, Владимир не стал их преследовать, понимая, что впереди находятся главные силы хана Кончака. Кобяк же, соединившись с Кончаком, уверил того, что русских немного: он не знал о движении основной армии. Кончак поспешил вперед, чтобы разбить Владимира. На его несчастье, подоспели главные силы русской армии и в жестоком бою разгромили половецкое войско. По сведениям летописцев, в плен попало семь тысяч степняков, в том числе хан Кобяк с двумя сыновьями и другие ханы.

Цель похода – освобождение днепровского торгового пути – была достигнута.

Этому эпизоду автор «Слова» посвятил две строфы своей песни, противопоставляя славную победу Святослава в летнем походе в Половецкую Степь 1184 года горькому поражению братьев Святославичей весной 1185 года, делая упор на то, что они якобы уклонились от совместного похода (« лжу убудиста которою », то есть прикрывая ложью свое противостояние великому князю):

Однако, как покажут дальнейшие события, братья не участвовали в победоносном походе совсем по другой причине. Святослав оставил Северских князей в своем стратегическом резерве. Ослабляя могучего Кончака, он исподволь готовил плацдарм для союза с ним в целях решения совершенно иной задачи , где союз с Кончаком мог сыграть решающую роль. А началом решения этой задачи должен был стать весенний поход в Половецкую степь «свежих» сил, то есть войск Северских князей, не участвующих в последних походах на Кончака.

Дальнейшие события развивались именно по сценарию, задуманному Святославом Всеволодовичем. Кончак сильно пострадал, но разгромлен не был. Пленение ханов освободило его от конкурентов в борьбе за единовластие во всей Степи и способствовало ее объединению. Вернувшись в свои кочевья, Кончак стал снова готовить большой поход на Русь.

В феврале войско Кончака снова двинулось на Русь. Конечной целью похода был Киев, где томились в тюрьме пленные ханы. В обозе везли огнеметные орудия, которые ему сделал один басурманин: летописец сообщает и о «луках, которые могли натянуть лишь пятьдесят человек».

Далее последовали дипломатические маневры. Кончак отлично знал, что черниговские и северские князья не ладят с Киевом. Поэтому он отправил к ним послов, предлагая мир и обещая их земель не трогать. Черниговский князь согласился на мир и послал к Кончаку для переговоров своего боярина Ольстина. Узнав об этом от своих лазутчиков, Святослав Киевский послал в Чернигов письмо, укоряя князя за измену. Тот ответил, что не может нарушить слово. Затем Святослав обратился к князю Игорю, повелев ему выступить против половцев.

Получив приказ, Игорь созвал боярскую думу и, как утверждает летопись, патетически воскликнул:

– Не дай бог нам отказаться от похода на поганых! Поганые всем нам общий враг!

Затем Игорь принялся обсуждать с боярами, как лучше соединиться с войском Святослава, идущим навстречу половцам. Тут воеводы начали якобы отговаривать Игоря, утверждая, что посланец из Киева прибыл слишком поздно. Но Игорь все же настоял на походе, вышел в поле, но попал в туман на реке Суле. Туман был такой густой, что пришлось вернуться. И, сокрушенный неудачей, Игорь остался дома.

В своем исследовании о «Слове» академик Б. А. Рыбаков доказывает, что Игорь отлично успевал к месту встречи и что все его сетования были только отговоркой. И какой может быть туман в феврале, чтобы войско в нем заблудилось, идя по знакомым дорогам?

На самом деле «туману» по своему неведению, а может быть, напротив, по указанию Святослава, «напустил» придворный летописец, поскольку нужно было как-то болееменее правдоподобно обставить тот факт, что войска Черниговского князя и подвассальных ему Северских князей снова оставлены в стратегическом резерве Великого князя Святослава.

Святославу повезло. Ему встретились купцы, которые видели, где остановилось на отдых войско Кончака. Нападение русской армии было внезапным, и Кончак бежал, оставив на поле боя катапульты и огневые машины. Берендейская конница гнала половцев до Хорола.