Сборник статей - И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата

О Погодине должен много знать подробностей Полевой, теперь у Вас живущий. Пригласите его к себе, он верно Вам многое расскажет, и Вы тотчас увидите, что дело и что не дело. Грустно что в слухах о назначении Погодина удивляются Жандармам, будто они или не знают или закрывают таких людей. —

Вот что я наскоро набросал на бумагу для отходящей почты. Вчерась и Генерал Цынский сказал, что у него есть секретные сведения о слухах, удивился и обещал мне сообщить для доставления к Вам.

Здесь приписывают рекомендацию Погодина Жуковскому и крепко бранят последнего, выражаясь: как ему не стыдно для воспитания Царских детей подставлять таких людей, и что он сам обманывается по чистой душе своей делаемыми ему в Москве угощениями. У Погодина же есть хитрая манера даже и тех, кои до смерти своей презирали его, после смерти их показывать себя приверженцем их: так, например, он вмешивался в похороны покойного известного Профессора Мерзлякова. По получении известия о смерти Пушкина подбивал здешних Литераторов служить торжественную Панихиду в Симонове монастыре, но Архимандрит отказался а сказал, что, если угодно, то может отслужить чередной иеромонах, по каком усопшем будет угодно. —

Сделайте милость, я вполне уверен, что Вы извлекши из сей несвязной писульки, что найдете дельным, ее изорвете чтоб этого как нибудь не узнал Жуковский.

Но, например, спросите секретно о Погодине мнения у Ректора здешнего Университета 3, у Обер-Полицеймейстера 4, кажется можно сделать выправки о имевшихся за ним наблюдениях. Помнится из воспитанников (коих он имел против дозволения иметь оных Профессору в доме своем 5) был когда-то брат по какому-то политическому делу при Генерале Лесовском 6, некто Топорнин или Топорников 7. Одним словом, взятие Погодина в наставники к детям Царским произведет печальное на умы впечатление, о чем и не может остановиться весьма секретно доложить Вам пламенное усердие верноподданного к благодатному Священному Дому Царскому. —

Погодин выехал в С. Петербург 23 февраля 8.

Москва

1 марта 1840.

<���Граф А.Х. Бенкендорф – Ф.П. Литке 9

(отпуск исходящего письма),

Контр Адмиралу Литке.

№ 1181

7 Марта 1840

Секретно.

Получив из Москвы сведения о разнесшемся там слухе что Профессор Московского Университета Погодин выехал 23 гоминувшего февраля в С. Петербург, с тем чтоб поступить в наставники к их Имп. Высочествам Великим Князьям, я обращаюсь к В. Преву с покорнейшею просьбою почтить меня уведомлением: основательны ли означенные сведения, ибо я имел повод сомневаться в избрании Погодина в столь важное звание, полагаю, что он сам мог распустить о сем слух. В случае же что действительно на него пал выбор в наставники к Его Высочеству то я покорнейше прошу Вас М. Г. приостановиться определением его Погодина до получения от меня подробных о нем сведений.

С соверш. почт, и пред. и. ч. б.

В. Прева,

Подписано Гр. Бенкендорф Верно А. Галлер 10

<���Приписка сбоку: > Такого же содержания Ген. Майору Философову.

№ 1182. / № 432.

<���Ф.П. Литке – графу А.Х. Бенкендорфу>

<���Входящий> № 820 / № 2022

<���Входящая дата:> 9 Марта 1840

Сиятельнейший Граф

Милостивый Государь!

Милостивый Государь!

На предписание Вашего Сиятельства относительно Профессора Погодина имею честь ответствовать: что слух о назначении его в наставники к их Императорским Высочествам, сколько мне известно, ни малейшего основания не имеет. По крайней мере относительно Его высочества Генерал-Адмирала 11, слух сей совершенно ложен.

С глубочайшим почтением и совершенною преданностию имею честь

быть

Милостивый Государь

Вашего Сиятельства

Покорнейший и послушный слуга

Ф. Литке

Марта 8 дня 1840

Его Сиятву Графу

А. X. Бенкендорфу

<���А.И. Философов – графу А.Х. Бенкендорфу>

<���Входящий> № 821/№ 2023

<���Входящая дата:> 9 марта 1840.

Милостивый государь,

Граф Александр Христофорович!

На предписание вашего Сиятельства, вчера мною полученное, относительно определения наставника к Их Императорским Высочествам Государям Великим Князьям Николаю и Михаилу Николаевичам профессора Московского Университета Погодина, имею честь почтительнейше донести, что о таковом определении я никогда не помышлял, и ни от кого не случалось мне слышать, чтобы г. Погодин, был человек способный к занятию какого либо места при Их Высочествах.

С глубочайшим

С глубочайшим высокопочитанием и таковою же преданностию имею честь быть милостивый государь вашего Сиятельства покорнейший слуга Алексей Философов I йС. Петербург Марта 8 годня 1840 го.

Его Сиятельству Графу А. X. Бенкендорфу.

<���Граф А.Х. Бенкендорф – Н.А. Кашинцеву

(отпуск исходящего письма),

№ 499.

Камер-Юнкеру

Кашинцову

№ 1339.

14. Марта 1840.

Собрав по сообщенным мне Вами слухам насчет назначения Профессора Погодина наставникам к Их Императорским Высочествам справки, я удостоверился, что о таковом назначении не было и предположения.

Уведомляя о сем Вас, М. Г., покорнейше прошу Вас узнать и сообщить мне, из какого источника разнеслись означенные слухи.

С соверш. почт, и пред. и. ч. б.

Вашим, М. Г.

Подпис. Гр. Бенкендорф

Верно: А. Галлер

Полный текст заведенного в III Отделении дела мы привели, разумеется, не ради малоаппетитного фабулезного эпизода, вызвавшего приступ археографического академизма у первого публикатора 12. (Здесь мало нового: семью годами позже доноситель украсил этим же анекдотом – почти в тех же выражениях – другое сочинение, в пушкинской своей части давно напечатанное 13.) И не ради некоторых мелких (хотя и небезынтересных) подробностей. Главное не в этом. Чтение доноса в отрывках создавало ощущение необязательного курьезного бреда, порожденного не очень образованным и не очень осведомленным человеком. Полный текст, вполне подкрепляя представление о личности автора, заставляет переменить взгляд на самое произведение, в котором теперь видно достаточно сконцентрированное авторское усилие, заметны цельность и целенаправленность концепции. Сообщены все известные сочинителю слухи (то, что известно ему не слишком много, – это другой вопрос), из многочисленных недоброжелателей Погодина тщательно отобраны те, кто способен вызвать доверие у адресата (Л.М. Цынский, М.Т. Каченовский, Н.А. Полевой), и на них даны ссылки как на потенциальные источники дополнительных сведений. Если начальство последует этим рекомендациям и обратится к указанным источникам, на Погодина гарантированно прольются дополнительные ушаты грязи, подтверждая и расцвечивая данные доноса. Перед нами вовсе не бред, а обстоятельно подготовленная атака. Что же касается некоторой бессвязной мозаичности изложения, то ею отмечены все написанные по служебной надобности тексты Н.А. Кашинцева, и это стилистическое своеобразие нисколько не мешало (если не помогало) их высокой востребованности на протяжении нескольких десятилетий 14. Если бы творчество Кашинцева не устраивало начальников III Отделения, вряд ли бы одно только родство с Л.В. Дубельтом позволило ему столько лет занимать пост наблюдателя за периодическими изданиями в Москве 15– при всей стесненности штатов тайной полиции не справившемуся с работой родственнику можно было бы подыскать более спокойные занятия в более спокойном месте.