Ольга Семенова-Тян-Шанская - Жизнь «Ивана». Очерки из быта крестьян одной из черноземных губерний

О своем желании доводят до сведения сельского старосты, который собирает сход по этому случаю. На сходе оценивается все имущество, и семья делает раздел имущества (бросая жребий). Собственно, члены схода не участвуют в распределении имущества. Это делают сами делящиеся, но на глазах схода. Составляется общественный приговор, кому что досталось, с подписями и печатью. Волостное правление утверждает этот приговор.

Имущество делится примерно так. Все имущество оценено в 355 руб. 15 коп. (причем расценена каждая вещь в отдельности); делят его так: изба в 80 руб. на одну сторону, амбар в 45 руб. и рига в 30 руб. на другую сторону; мечут жребий, и тот, кому достанется изба, тот выплачивает получившему ригу и амбар 5 рублей. Так по жребию определяют все, и постройки, и инвентарь, и скот.

Покончив раздел имущества, семья идет домой. Молятся Богу и разрезают хлеб на две половины — одну половину берет одна сторона, другую — другая. Целуются («прощаются»), иногда плачут и расходятся. Если выделяется только малая часть семьи (один, два члена ее), то ей дается не половина хлеба, а только небольшой ломоть его (отсюда, разумеется, выражение «отрезанный ломоть»).

Хлеб, по понятиям крестьянина, всегда должен сопутствовать крестьянскому дому и всем событиям крестьянской жизни. Только в голодные годы да в ожидании прихода попа не всегда увидишь хлеб на полке в избе. В первом случае его следа не бывает вовсе, а во втором он подальше прибирается от «завидущих глаз».

В голодуху крестьянские обеды и ужин сводятся к одному обеду или ужину черствым хлебом (размоченным в воде). В хлеб подмешивают лебеду. В голодуху мужик, разумеется, усиленно ищет какого-нибудь заработка или идет побираться всей семьей. Голодные ребятишки, когда сойдет снег, едят всякие корешки и травки (щавель, кашку). Варят щи из снытки (Aegopodium podagraria).

А в урожайные годы тот же мужик (который готов был за грош влезть в хомут, когда хлеба не было) лежит на печи, и иногда никакой ценой не заманишь его на работу.

Когда мужики не платят податей, то старшины отправляют их иногда «на измыву» — отсиживать в холодную в какое-нибудь дальнее село, верст за двадцать-тридцать, а из того села мужики тогда пригоняются «отсиживать» сюда. Делается это, разумеется, по распоряжению земского начальника.

Навозят землю небогатые мужики очень мало. Вывозят в поле не более двадцати возов навоза. Навозом в плохие годы топят. Из навоза же, мешая его с глиной, делают кизяки, из которых складывают хатки. Сушенный для топки навоз называется «котяки».

Разговоры мужиков вертятся больше всего вокруг их домашних дел, полевых работ, взыскивания податей, волостного старшины и т.д. Иногда ведутся разговоры и о другом: например, об ожидаемых милостях царя, по поводу какого-нибудь события, например коронации, рождения наследника и т.д. Ждут, конечно, прощения недоимок. Когда открылись церковно-приходские школы, толковали, что это «государынино дело», что она, выходя замуж за нашего царя, «смеялась ему», что народ у него «неук» (неученый — темный). Про государыню у нас вообще ходят слухи, что она «милостивая», и думают, что от нее «може еще какие милости нам выйдут».

Бабы, конечно, почти не принимают участия в таких разговорах: их разговоры — сплетни о соседях, о «барских дворах» и помещиках и т. п.

Всякая милость царская всегда вызывает толки о возможности других милостей.

Все наши подсобные промыслы только для домашнего обихода: валянье валенок, портняжничество, сапожное дело, плотничье дело, шорное дело. Кроют крыши (соломой), кладут избы и печи, обжигают кирпич, чинят гармоники и т. п. — все те же пахари.

Многие из этих дел они делают довольно плохо. Например, кирпич у нас бывает очень неаккуратной формы, часто недожженный. Может быть, это объясняется тем, что дело это еще сравнительно ново. Только с семидесятых годов деревянные избы стали заменяться кирпичными. Зато кроют у нас крыши соломой в совершенстве. В некоторых уездах, например Епифанском, есть некоторые деревни, где все поголовно землекопы и иногда очень далеко уходят на этот промысел (всегда артелями). Плотники тоже иногда работают артелями. Есть несколько деревень, где плетут кружево.

Свалять мужские валенки … от 80 к. до 1 р.

Свалять женские валенки … от 50 к. до 60 к.

Сшить поддевку женскую … от 75 к. до 1 р.

Сшить поддевку мужскую … от 75 к. до 1 р.

Сшить поддевку детскую … от 40 к. до 50 к.

Сшить шубу мужскую … от 1 р. до 1 р. 30 к.

Сшить шубу женскую … от 80 к. до 1 р.

Сшить коты … от 2 р. 50 к.

Сшить башмаки … от 3 р.

Сшить сапоги … от 7 р. 50 к.

Срубить сруб … от 15 р. (Со скамьями и столом)

Срубить сенцы … от 5 р.

Замостить пол … от 3 р.

Замостить потолок … от 3 р.

Сделать лавку, стол … (Делаются заодно с избой)

Покрыть соломой ригу … от 7 р. до 11 р.

Покрыть соломой избу … от 3 р.

Покрыть соломой двор … от 8 р. до 10 р.

Сложить кирпичную избу … от 15 р.

Сложить кирпичную печь … от 3 р. до 4 р.

Тысяча кирпича … от 4 р. 50 к. до 10 р

Починка гармоники за голос (т.е. за один клапан) … от 10 р.

Законопатить избу … от 1 р.

Заплести двор … от 5 р.

Заплести сенцы … от 2 р.

Окно (оконная рама) … от 40 к. до 70 к.

Дверь … от 80 к. до 1 р.

Дерева для сруба избы идет на сумму … от 35 р.

Взять деньги у помещика или купца под заработки». По условию, крестьянский двор берется убрать (то есть, собственно говоря, посеять и убрать) у землевладельца две — шесть десятин в двух полях (яровом и озимом). Пишется условие, свидетельствуемое в волостном правлении, и крестьянин-домохозяин сразу получает (вперед) все деньги «под работу».

Вспахать, посеять, выполоть и убрать десятину какого-нибудь хлеба «под заработки» обходится помещику от 4 р. 50 к. до 5 р. 50 к., тогда как, убирая такую же десятину не «под заработки», он должен заплатить за ее распашку, выполку и уборку от 7 до 12 рублей. На этих заработках некоторые землевладельцы сильно прижимают крестьян, и они все-таки идут в эту кабалу ради уплаты податей. Заработки берут у помещиков как раз в то время, когда взыскивают подати: август, сентябрь, октябрь, ноябрь и декабрь месяцы.

Тысяча восемьсот девяносто девятого года, 2 октября, мы, нижеподписавшиеся крестьяне-товарищи Епифанскаго уезда Мурашенской волости, деревни Чернышевки: Яков Матвеев Марсаков, Павел Спиридонов Шикунов, Никита Павлов Благов и Максим Григорьев Селезнев выдали сей договор Караваевской конторе купца 2-ой гильдии Семена Тихоновича Благополучного в следующем:

1) Взялись мы, крестьяне, обработать в экономии купца 2-ой гильдии С. Т. Благополучного в будущем (таком-то) году шесть десятин ржи и шесть десятин овса.