Дэвид Холловэй - Сталин и бомба: Советский Союз и атомная энергия. 1939-1956

В течение 40 лет советско-американская гонка ядерных вооружений доминировала в мировой политике, но многое из этого соперничества было скрыто от общественности. Именно ядерное оружие, больше чем что-либо другое, сделало Советский Союз сверхдержавой, но советский ядерный истеблишмент был скрыт покровом секретности. В первые годы холодной войны западные правительства — и граждане — очень мало знали о советской ядерной политике; рядовые советские граждане знали еще меньше. Только в последнее время появилась возможность писать о советской ядерной политике как следствии индивидуальных решений, принятых в соответствующих обстоятельствах. Я попытался дать связный — хотя неизбежно неполный и неокончательный — анализ сталинской ядерной политики именно с этих позиций. Я попытался также представить ее равным образом в международном и внутреннем контекстах.

Центральная тема книги — разработка советского ядерного оружия. Политологи изучали динамику советско-американской гонки ядерных вооружений и роль внешних и внутренних факторов при объяснении решений по вооружению с обеих сторон. Эта книга показывает, что не имеет смысла рассматривать советский ядерный проект лишь с точки зрения «внутренней динамики», корни которой лежат в структуре и ценностях советского общества. В 1930-х годах советские ученые-ядерщики были частью международного сообщества, соревнуясь с исследовательскими группами других стран в борьбе за научные открытия и за признание своих работ. Советский ядерный проект времен войны был начат в ответ на получение разведывательных данных о ядерных проектах в Англии и Соединенных Штатах. После Хиросимы соперничество с Соединенными Штатами придало советскому ядерному проекту присущую ему динамику.

Это не означает, что при объяснении советской ядерной политики не учитывались внутренние факторы. Особенности советского режима привели к тому, что он принял вызов, став участником гонки ядерных вооружений. Самым важным их них была концепция руководящей роли коммунистической партии, стоящей во главе социалистического государства, Советского Союза, и ведущей мир от капитализма к коммунизму. В конце второй мировой войны Сталин предсказывал, что новая мировая война начнется через двадцать или тридцать лет, и верил, что она завершит переход к социализму в глобальном масштабе. Сталин рассматривал атомную бомбу в контексте подготовки к новой мировой войне; он также хотел иметь бомбу, чтобы с ее помощью противостоять давлению со стороны Соединенных Штатов.

Существовали также и такие особенности режима, которые объясняют, как и когда ядерный вызов был принят. Хотя официальная идеология была враждебна и подозрительна по отношению к Западу, политика «догнать и перегнать» фокусировала внимание на техническом прогрессе Запада как пути, по которому надо следовать. Эта политика отражала глубоко укоренившееся в сознании советских людей представление об отставании от Запада и намерение преодолеть это отставание. Атомная бомба была символом силы Соединенных Штатов как экономического и технологического лидера мира. Следовательно, эта позиция и стала естественной целью политики «догнать и перегнать».

Тенденция копирования западной техники была, как отмечал Капица в своих письмах в Кремль, усилена пренебрежительным отношением советских руководителей к советским ученым и инженерам; предложения советских ученых не воспринимались серьезно до тех пор, пока они не подтверждались западным опытом. Доверие к советским ученым позволило бы Сталину, Берии и Молотову быстрее и лучше осознать важность разведывательных данных об атомной бомбе, полученных во время второй мировой войны. Тогда они, может быть, проницательнее оценили бы роль бомбы в будущих международных отношениях, не дожидаясь августа 1945 г.

Неспособность понять ее значение усугубила шок от Хиросимы. Сталин немедленно поставил ядерный проект на новую основу. Он стал воспринимать бомбу серьезно не потому, что до него наконец дошли советы ученых, а в результате демонстрации силы бомбы атомными бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Изучение истории советской техники показывает, что командная экономика серьезно препятствует техническим новвовведениям. Однако после Хиросимы Сталин использовал ее для мобилизации ресурсов на атомный проект. Это был один из крупномасштабных высокоприоритетных проектов, для осуществления которого и создавалась командная экономика. Но успех достался дорогой ценой. В погоне за бомбой Сталин уделял мало внимания охране здоровья и безопасности тех, кто ее создавал, как и охране окружающей среды. Последствия этих упущений не замедлили сказаться — например, в Челябинске-40. Они все еще ощущаются в бывшем Советском Союзе. Авария на Чернобыльской атомной станции в 1986 г. порицалась многими обозревателями за окружавшую ее секретность и отсутствие общественного контроля, характерных для командной экономики.

Наряду с атомным проектом Сталин инициировал такие исследовательские разработки, как радиолокация, ракетные технологии и реактивные двигатели. Он направил основные ресурсы на создание военной техники, налагая тяжкое бремя на разрушенную войной советскую экономику. Он вовлек Советский Союз в гонку ядерных вооружений с государством, которое значительно превосходило его в экономическом и техническом отношении. Это решение, которое было принято без какого-либо обсуждения и альтернатив, имело фатальные последствия. Причины коллапса Советского Союза, без сомнения, многочисленны, но, конечно, одна из них — экономическое и политическое бремя военно-промышленного комплекса. Иная международная политика после войны — допустим, в направлении, предложенном Литвиновым, позволила бы Советскому Союзу установить более тесные отношения сотрудничества с Соединенными Штатами и избежать, по крайней мере, некоторых издержек атомной гонки. Но, как представляется, Сталин не придавал серьезного значения подобному варианту. Это не соответствовало его концепции послевоенной внешней политики и его желанию восстановить строгий контроль над советским обществом после войны.

Первая советская атомная бомба была копией американской плутониевой бомбы, испытанной в Аламогордо в июле 1945 г. Шпионаж сыграл ключевую роль в советском атомном проекте, и эта роль была бы даже значительней, если бы советские руководители больше доверяли данным разведки, получаемым во время войны. Однако, по наиболее благоприятным оценкам, Советский Союз мог бы к 1951 или 1952 г. создать бомбу и без разведывательных данных об американской бомбе. В Советском Союзе давно существовали сильные физические и радиохимические школы, также как и инженерные. Советские ядерные исследования 1939–1941 гг. уже прошли долгий путь к определению условий для осуществления взрывной цепной реакции. Именно потому, что советские ученые-ядерщики продвинулись так далеко, они смогли должным образом использовать сведения об атомной бомбе, полученные из Англии и Соединенных Штатов. Они продемонстрировали свои способности, самостоятельно разрабатывая термоядерное оружие. Хотя Советский Союз и получал информацию об американских исследованиях по термоядерному оружию, эта информация скорее уводила в сторону, чем приносила пользу. Ядерный проект стал значительным достижением советской науки и инженерного искусства.