Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

Дополнительные трудности для Советского Союза создали Ф. Рузвельт и У. Черчилль, подписавшие 14 августа 1941 г. Атлантическую хартию с требованием «окончательного уничтожения нацистской тирании». Его новоявленные западные союзники отвергали насильственные территориальные изменения, провозгласив «право всех народов избирать себе форму правления, при которой они хотят жить».

Чтобы снискать расположение Запада, в помощи которого он жизненно нуждался, Советский Союз присоединился к Атлантической хартии. С оговоркой, что практическое применение принципов хартии «неизбежно должно будет сообразоваться с обстоятельствами, нуждами и историческими особенностями той или иной страны…» {782} 782 Декларация правительства СССР на Межсоюзной конференции в Лондоне (24 сентября 1941 года) // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. I. С. 144–148. Курсив мой. .

Безоговорочное принятие Атлантической хартии ставило под вопрос добытое с использованием силовых средств воздействия на другие страны. А вернуть захваченное — соседние с запада малые страны — вовсе не хотелось. Ведь пришлось бы отказаться от главного в понимании Сталина и его окружения — от расширения сферы советского социализма за счет стран капитализма. Отныне усилия Сталина и его преемников сосредотачиваются на том, чтобы сохранить, добившись тем или иным путем международного признания, территориальные приобретения в результате военно-политического сотрудничества с нацистской Германией.

Примером таких усилий могут служить переговоры, которые вели Сталин и Молотов в декабре 1941 г. с приехавшим в Москву министром иностранных дел Великобритании А. Иденом.

С началом переговоров Сталин заявил, что «гораздо больше его интересует вопрос о будущих границах СССР», чем тексты подготовленных соглашений {783} 783 Запись беседы Председателя Совета Народных Комиссаров И.В. Сталина с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом. 17 декабря 1941 г. Сов. секретно. Особая папка // ДВП СССР. Т. 24. С. 518. Курсив мой. . Подчеркнув, что вопрос о границах представляет для советской стороны «исключительную важность», Сталин сослался на провальный итог переговоров с Англией и Францией весной-летом 1939 г. По его словам, на советско-западных переговорах «как раз вопрос о Прибалтийских странах и Финляндии явился камнем преткновения…» {784} 784 Там же. С. 519. Курсив мой. . Более того — «вся война между СССР и Германией возникла в связи с западной границей СССР, включая, в особенности, балтийские государства» {785} 785 Там же. С. 521. . Другими словами, советско-германская война возникла из-за соперничества за господство в Европе.

Продолжительные переговоры, которые с советской стороны в основном вел сам Сталин, не дали ожидаемых результатов из-за упорства А. Идена в вопросе официального признания Англией новых западных границ СССР. Поэтому дело ограничилось принятием краткого совместного коммюнике {786} 786 Англо-советское коммюнике о беседах Председателя Совета Народных Комиссаров И.В. Сталина и народного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова с министром иностранных дел Великобритании А. Иденом. 29 декабря 1941 г. // ДВП ССР. Т. 24. С. 563. . О переговорах того времени с западными союзниками

В.М. Молотов вспоминал: «Мы настаивали на документе о наших послевоенных границах… Мы настаивали все время, я напирал на это… Все упиралось в признание за нами Прибалтики» {787} 787 Сто сорок бесед с Молотовым. С. 69–70. Записи за 30 июня 1976. .

Ялтинско-Потсдамских соглашений (1944–1945 гг.) о фактическом разделе Европы оказалось мало, чтобы закрепить за Советским Союзом его территориальные приобретения. Сталин и его преемники в Кремле отчетливо сознавали, что послевоенная социально-политическая структура Европы по советскую сторону от «железного занавеса» основывалась на изменениях, инициированных Советским Союзом с применением насилия, начиная с пакта с нацистской Германией. Груз нелегитимности соглашений с поверженным врагом постоянно довлел над Кремлем. Неприятности добавило признание юридически «ничтожным» (по договору 1973 г. между Чехословакией и ФРГ) Мюнхенского соглашения о передаче Германии Судетской области. Понимание правовой несостоятельности соглашений с нацистским агрессором, тем более секретных, подстегивало усилия по предотвращению ревизии сталинской версии причин заключения советско-германского пакта.

Показателен случай с внезапным прекращением в 1977 г. издания известной серии «Документы внешней политики СССР», о чем уже подробно говорилось во Введении. Напомним только, что при возобновлении серии спустя 15 лет, уже в постсоветское время, было официально сообщено, что публикация была «необоснованно приостановлена» по решению советского руководства {788} 788 ДВП СССР. Т. 22. Кн. 1. С. 5 (Предисловие). . Почему? А все дело было в том, что остерегались еще одной публикации советско-германского пакта о ненападении 1939 года, чтобы избежать постановки вопроса о советских завоеваниях в 1939–1940 гг. по условиям секретного протокола, приложенного к этому пакту.

Однако дело не ограничивалось проблемой закрепления за Советским Союзом территориальных приобретений благодаря сотрудничеству с нацистской Германией. В послевоенное время эта, первоначально региональная восточноевропейская проблема, с расширением внешних границ Советской империи до центра Европы переросла в проблему континентальную. Разрастание Советской империи, вопреки выявившейся в итоге первой и продолженной во Второй мировой войне тенденции к распаду мировых империй, было исторической аномалией. Так вопрос о международно-правовом признании послевоенного территориального переустройства в Европе стал вопросом жизни или смерти для коммунистической империи. Форс-мажорные обстоятельства крушения в 1989–1991 гг. ялтинско-потсдамской системы международных отношений привели одновременно и к распаду Советской империи, и к радикальным переменам в пределах самого Советского Союза — к отпадению тех народов и территорий, которые составляли империю царской России.

С подписанием Хельсинкского Заключительного акта 1975 г., казалось, усилия советских руководителей наконец увенчались успехом. На очередном партийном съезде Л.И. Брежнев, подчеркивая значение хельсинкских договоренностей, заявил, что теперь пришло признание «сложившихся в результате второй мировой войны территориальных и политических реальностей» на европейском континенте {789} 789 Отчет Центрального Комитета КПСС и очередные задачи партии в области внутренней и внешней политики. Доклад Генерального секретаря ЦК товарища Л.И. Брежнева XXV съезду Коммунистической партии Советского Союза. 24 февраля 1976 года//Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976. С. 17–18. . Эти международные договоренности воспринимались Кремлем как определенная гарантия сохранности Советской империи, которая подрывалась изнутри антисоветскими выступлениями в странах-сателлитах. Но, как видим в случае с прекращением издания «Документов внешней политики СССР» спустя два года после Хельсинки, полной уверенности в том, что отныне политическая карта Европы зафиксирована окончательно, у правителей в Кремле не было.