Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

Таким образом, отклонение инициативы Дж. Дэвиса вряд ли можно считать малооправданным, учитывая небогатый послужной список бывшего американского посла в СССР. Были, разумеется, и другие причины, обусловившие отрицательную реакцию американского правительства, в том числе внутренние (о которых говорится в ответной телеграмме К. Хэлла).

В рассматриваемый период советско-американские отношения в целом пребывали в состоянии застоя. С лета 1938 г., после отъезда Дж. Дэвиса, в Москве даже не было американского посла. Новый посол был назначен лишь в феврале следующего года, а его прибытия в советскую столицу пришлось ждать еще полгода. Американская левая и либеральная печать по-прежнему ратовала за развитие отношений с Советским Союзом, но большая часть средств массовой информации отражала преобладавшие в стране подозрения насчет надежности СССР как сторонника дела демократии и всеобщего мира.

Американский историк Т. Мэддакс в книге «Годы отчуждения», посвященной советско-американским отношениям в 1933–1941 гг., ссылается на целый ряд публикаций, раскрывающих причины недоверия к Советскому Союзу и его политике. Как это ни странно, пишет автор, «многие редакторы» периодических изданий в США, ссылаясь на фундаментальную общность тоталитарных режимов Германии и СССР, считались с возможностью их сближения. Так, газета Washington Post писала, что «глубокая общность в восхвалении государства и подавлении личности делают второстепенными различия между ними» {419} 419 Maddux Th.R. Years of Estrangement: American Relations with the Soviet Union. 1933–1941. Tallahassee, 1980. P. 100. .

Из факторов советско-германского сближения американская пресса выделяла в прошлом масштабную торговлю между двумя странами, а также их тесное сотрудничество в военно-технической сфере. Еще большее значение периодическая печать США придавала политико-стратегическим расчетам сторон. Газета New York Herald Tribune (в то время выходившая в Нью-Йорке, позднее в Европе) в апреле

1939 г. следующим образом суммировала подозрения насчет Советского Союза: «Единственное, что интересует Советы в сложившейся ситуации, это не то, как остановить Гитлера, а как добиться того, чтобы державы Оси и демократические страны сошлись в смертельной схватке» {420} 420 Там же. . Писательница и журналистка А.-Л. Стронг, неоднократно бывавшая в СССР, в номере журнала Asia за май 1939 г. опасалась того, что Советский Союз может объединиться с Германией с целью сломить капитализм и использовать итало-германский фашизм против западной демократии {421} 421 См. Lovenstein M. American Opinion of Soviet Russia. Washington, 1941. P. 154. .

Сближение с СССР, по мнению американской прессы, сулило определенные стратегические выгоды Германии и ее союзникам. Журнал Harpers (за июль 1939 г.) предполагал, что, заручившись советской помощью, Германия окажется способной разорвать кольцо окружения вокруг себя, Италия — расширить свои владения в Северной Африке, Япония — повернуть свою экспансию в сторону Голландской Вест-Индии, а Германия и СССР — вместе разделить Польшу {422} 422 Там же. С. 152. .

Конечно, далеко не все американцы верили в возможность сделки между Советским Союзом и Германией. Генеральный секретарь Коммунистической партии США Э. Браудэр, выступая в начале июля 1939 г. в одном из американских университетов, так ответил на вопрос о вероятности заключения советско-германского соглашения: «Такие слухи в основном исходят из Берлина, который надеется тем самым внести смятение в ряды демократических сил. У такого соглашения почти такие же шансы, как у Эрла Браудэра на избрание президентом Американской торговой палаты» {423} 423 Nation. 1939. August 26. P. 228. . [42] Любопытно, что после заключения советско-германского пакта о ненападении Э. Браудэр оправдывал его, не изменив этого своего мнения и много позже, даже будучи исключенным из партии за «ревизионизм» //As We Saw the Thirties. P. 245.

Но означает ли все это, что США больше не пытались на официальном уровне довести до сведения советского правительства свою позицию в вопросе трехсторонних переговоров? Пытались, и неоднократно.

Неотвратимость угрозы безопасности самим США в случае масштабной войны вне Американского континента, несмотря на их отдаленное географическое положение, была и оставалась рефреном американского подхода к агрессии Германии в Европе и Японии в Азии. Это означает также, что и Ф. Рузвельт, и К. Хэлл исходили из того, что в долгосрочном плане интересы США совпадают с интересами стран, противостоящих агрессорам — с интересами как Англии с Францией, так и Советского Союза. Опросы общественного мнения показывали, что большинство американцев склонялось к выводу, что война в Европе неизбежно затронет их жизненные интересы. Поэтому от двух третей до трех четвертей американцев по опросам общественности институтом Гэллапа высказывались за поддержку Великобритании и Франции в случае их войны с Германией и Италией {424} 424 Gallup G., Rae S.F. The Pulse of Democracy: The Public Opinion Poll and How It Works. New York, 1940. P. 204–205. .

Следует отметить, что в самой американской историографии постоянно дискутируется проблема ответственности Соединенных Штатов за возникновение войны в Европе в сентябре 1939 г. Обоснованной представляется точка зрения тех американских авторов, которые полагают, что США не использовали свои возможности для позитивного воздействия на ход событий в Старом Свете. Одну из таких реальных возможностей они упустили тогда, когда Конгресс отказался изменить законодательство о нейтралитете США таким образом, чтобы использовать его против агрессоров, лишив их доступа к американским ресурсам (что было сделано лишь после начала войны — в ноябре 1939 г.). К. Хэлл в мемуарах признает, что голосование в Конгрессе летом 1939 г. за сохранение в законе о нейтралитете положения об эмбарго на поставки вооружения воюющим странам без проведения различия между агрессором и его жертвой послужило «импульсом» для планов Гитлера {425} 425 The Memoirs of Cordell Hull. Vol. 1. P. 646. Подробнее см. Наджафов Д.Г Нейтралитет США. 1935–1941. М., 1990. Гл. 6. В преддверии мировой войны. .

С марта-апреля 1939 г., когда завязались тройственные англо-франко-советские переговоры, США получали подробнейшую и, что не менее показательно, своевременную информацию из всех трех заинтересованных столиц — Лондона, Парижа, Москвы. Однако обращает на себя внимание следующее немаловажное обстоятельство: большинство помещенных в официальном многотомном издании «Внешняя политика Соединенных Штатов» американских дипломатических документов на тему московских переговоров — это депеши из Лондона и Парижа, а не из Москвы, где решалась судьба переговоров.

В первом томе этого издания документов за 1939 г. выделен раздел «Англо-франко-советские переговоры в попытке достичь соглашения против агрессии», охватывающий период с апреля по август и насчитывающий 68 документов, из которых только 15 из Москвы.