Соня Кошкина - Майдан. Нерассказанная история

За отсутствием в городе силовиков Самооборона Майдана и активисты взяли под охрану ключевые админздания. На ступенях ВР расстелили флаг Партии регионов, о который многие с удовольствием вытирали ноги. Загаженный «титушками» Мариинский парк понемногу приводили в порядок.

На Майдан, на улицы правительственного квартала люди несли цветы и свечи — это был первый день траура. Стволы деревьев на Институтской, тумбы и столбы были изрешечены пулями. На Грушевского валялись кучи гильз. Кровавые следы вели к ступеням отеля «Украина». Под Стелой независимости — растрепанная пожаром ладонь площади. Над всем этим черная громада сгоревшего Дома профсоюзов. Как немое напоминание: еще вчера здесь лилась кровь.

Янукович отправлен в отставку. Национальный флаг над «Межигорьем»

Информация о том, что Виктор Янукович в Харькове, поступила еще ночью, но точного подтверждения не было. Где он, что с ним, когда он подпишет принятые накануне Радой законы, никто не знал.

В обед появилось скандальное видеообращение «Лидера». «В отставку я не собираюсь», — заявил он, нивелировав тем самым — в одностороннем порядке — пункты Мирного договора от 21 февраля.

Через час Верховная Рада дала симметричный ответ — 328 голосами «за» (то есть конституционным большинством) депутаты отправили Виктора Януковича в отставку.

Перед голосованием спикер Турчинов коротко сказал, что якобы с Януковичем был телефонный разговор и он согласен на отставку. Прозвучало, правда, это скомкано и неубедительно. В кулуарах ходили слухи: упоминавшийся разговор состоялся у Януковича с Яценюком, но предметных подтверждений тому отыскать не удалось. Впрочем, правда ли это, не суть важно, — на ход событий уже не влияло.

Новые президентские выборы назначили на 25 мая. Согласно законодательству, временным и. о. до момента избрания нового главы государства становился спикер ВР, то есть Турчинов. Ему же пришлось выполнять — пока не был сформирован Кабмин Арсения Яценюка — функции главы правительства.

Все. Была поставлена точка. Януковичу некуда было больше возвращаться. Ни политически, ни физически.

В это самое время в нескольких десятках километров от Киева, на дороге по направлению к селу Новые Петровцы образовалась огромная автомобильная пробка — сотни людей ехали в загородную резиденцию бывшего главы государства — «Межигорье», — чтобы своими глазами увидеть сказочные поместье, в котором жил Янукович. Поместье действительно было сказочным: гигантская, размером с Княжество Монако, территория, место сосредоточения поразительного китча и безвкусицы. «Все должно быть большое и золотое. Очень большое и очень золотое. Включительно с золотым унитазом и золотым батоном-пресс-папье». Этот девиз вполне можно было вывешивать над воротами резиденции — лучше характеристики не придумаешь!

В современной Украине «Межигорье» стало синонимом небывалой коррупции, чиновничьего произвола и самодурства. В 2010-м, еще на заре эры Януковича, я написала текст, озаглавленный «Национальный флаг над «Межигорьем». Тогда, конечно, и думать не могла, что спустя четыре года прогноз сбудется — желто-голубой стяг будет поднят над воротами резиденции.

В шесть часов вечера на девятом этаже Харьковской центральной клинической больницы распахнулись зарешеченные двери — Юлия Тимошенко вышла на свободу. Точнее, выехала в инвалидном кресле: самостоятельно передвигаться она тогда не могла.

«Утром в субботу я была уверена, что мне еще много месяцев придется провести в тюрьме, — говорит Тимошенко. — Речь шла о проведении судебных заседаний, о судебных реабилитациях и других достаточно затяжных процедурах. Но когда я услышала, что ВР проголосовала мой вопрос и что друзья за мной уже выезжают, поняла: это, очевидно, уже свобода. Один нюанс: несколько оставшихся до свободы часов надо дожить. Буквально. Учитывая, что находилась я в Харькове, где в то время Янукович пытался организовать второй Северодонецк, это было непросто: у них были все инструменты для того, чтобы не дать мне выйти из тюрьмы живой.

Сразу после того, как было принято постановление ВР, ко мне зашел начальник колонии и сказал, чтобы я немедленно вышла из своей камеры-палаты. Меня перевели в маленькую комнатку без окон, закрыли там, и я вообще не могла понять, что происходит — никакой связи с внешним миром. Когда ты понимаешь, что до освобождения — часы, мысль одна: дожить, дожить, лишь бы дожить. В такой ситуации часы превращаются в вечность.

Из комнатки меня вывели только тогда, когда приехал Андрей Кожемякин и другие мои друзья, которые забрали меня из тюрьмы. Мельком увидела свою палату: из стен торчали провода — буквально «с мясом» вырывали все многочисленные системы видеонаблюдения. Они старались уничтожить все доказательства преступлений, которые совершались там по отношению ко мне. Пока я сидела взаперти, собрали медиков и жестко проинструктировали на предмет того, что они могут, что им можно говорить, а чего нельзя.

В принципе, до того момента, пока меня вывезли, мы очень опасались возможного нападения. Именно поэтому меня вывозили в экстренном порядке, в бронежилете. Я даже не успела попрощаться с теми людьми, которые меня непосредственно лечили, поблагодарить их».

В восемь вечера подъезды к старому терминалу аэропорта «Жуляны» охраняли отряды Самообороны. Вынужденно оставив машину у их поста, Арсений Яценюк пошел к зданию пешком. Внутри уже ожидали Андрей Сенченко с Людмилой Денисовой, Александр Абдуллин и ближайшая помощница Юлии Тимошенко — Ольга Трегубова. Подъехали Арсен Аваков, Сергей Пашинский, Ольга Боднар, Ребекка Хармс.

Через несколько минут самолет «зарулил» на взлетно-посадочную. Мы высыпали на продуваемую со всех сторон площадку. Еще несколько минут — и подъехала машина.

Охранники на руках вынесли Тимошенко из автомобиля, усадили в кресло-каталку. От прежней Юлии Владимировны осталась — в физическом смысле — ровно половина. А то и меньше, но на ногах, вопреки всему, неизменные каблуки.

Тяжело описывать те несколько минут в аэропорту «Жуляны». В них не было ничего политического. Ни грамма. Сугубо человеческое. Оголенные нервы эмоций.

«Куда? — спросил кто-то. — На Майдан?»

«Я бы хотела на Грушевского. На то самое место, где погибли… — Пауза. — Почтить их память. А потом, конечно, на Майдан».

На Грушевского кресло-каталку вплотную «припарковали» к первому кенотафу. Юля попробовала встать. Безуспешно. Охрана подхватила ее даже не под руки — для этого у нее недоставало сил, — под мышки. Так и держали: она полустояла-полувисела на руках мужчин.