Константин Станюкович - Оригинальная пара

- О чем, голубчик?

- Попроси Ивана Петровича написать телеграмму Наташе. Пусть Степанида снесет. Я бы желал видеть сестру.

- Еще бы, сейчас! - проговорила Зоя и вдруг испуганно прибавила, - а тебе разве хуже... ты...

Она боялась досказать.

- Нет, Зоя, мне лучше. Ты не пугайся, милая моя. Мне просто хочется взглянуть на Наташу. Я верю, что я буду жить, мне хорошо.

Но он вдруг закашлялся, беспомощно прижимая маленькие руки к своей впалой груди.

- Все это пройдет, - опять заговорил он. - Я так счастлив, так счастлив... как же не жить? За что умирать? - шептал он, протягивая прозрачную руку Зое.

Зоя тихо сжимала ее в своей, а сама отворачивалась, чтобы скрыть слезы.

Когда телеграмма была написана и отправлена, Первушин, видимо, обрадовался.

- Вы увидите, - обратился он ко мне, - какая Наташа славная. Ты, Зоя, полюбишь ее. Она добрая. И ты ведь добрая!

Но что сделалось с Зоей? Она глухо рыдала, припав к руке Первушина.

- Зоя, что с тобой, что?.. - растерянно спросил он.

- Простишь ли ты... меня?..

- Простить? - он кротко улыбнулся. - За что тебя простить, глупенькая? Не плачь же. Мы будем счастливы, уедем отсюда с Наташей в деревню. Там хорошо так. Много воздуха, лес, цветы.

И Первушин начал мечтать о том, как он начнет новую жизнь, как он поедет.

- Еще неделю, другую, а там и поедем, правда?

А голос его все слабел и слабел. Ему было трудно говорить много. Он задыхался.

Зоя сидела, как убитая.

Наступил вечер. Василий Николаевич заснул. Мы молча сидели около. Степанида тихо всхлипывала в коридоре. Мерно тикали часы. Вот пробило восемь, девять. Первушин кашлял. Ему дали лекарство.

- Какой чудный сон, Зоя! Зоя, ты здесь?

- Я здесь.

- Где ты, Зоя, Зоя, Зоюшка! - жалобно спрашивал он.

Она нагнулась к нему, но он ее не узнавал и все повторял:

- Зоя, Зоя... не оставляй меня.

Зоя едва удерживала рыдания.

Скоро больной пришел в себя. Ему стало значительно лучше. Он присел на постели, попросил чаю и так бодро говорил, что Зоя стала надеяться.

- Видишь, мне совсем хорошо. Завтра, пожалуй, и встать можно, Иван Петрович? А ты, Зоя, усни, голубушка! Ты устала. Экая славная ты натура, Зоя, золотое сердце какое у тебя!

Первушин попросил есть и сказал, что теперь уснет.

Скоро он заснул.

- Ему лучше, правда? - шепотом спрашивала меня Зоя.

- Гораздо. Вы отдохните-ка.

Она села в кресло и скоро заснула, взяв с меня слово, что я ее разбужу, как только больной проснется.

Первушин спал до утра. Но утром он стал метаться. Я разбудил Зою. Она едва успела подбежать к постели, как вдруг Первушин приподнялся, открыл рот, жадно глотая воздух, опустился, тяжело прохрипел, вытянулся - и в комнате водворилось мертвое молчание.

Зоя бросилась к нему, заглянула в глаза. Они кротко глядели по-прежнему. Я тихо отвел ее от трупа. Она не противилась и послушно отошла. Я закрыл покойнику глаза.

Я занялся распоряжениями насчет похорон. Зоя ничего не могла делать; она сидела целые часы молча. Она точно окаменела. Печальное выражение застыло у нее на лице, да так и осталось. Она не выронила слезинки и, когда о чем-нибудь ее спрашивали, отвечала автоматически.

На третий день приехала Наташа. Покойный недаром ею восхищался. Она вошла веселая, здоровая, свежая (мы не упоминали в телеграмме, что брат болен), но, когда увидала наши лица, бросилась прямо в гостиную и припала к брату.

С Зоей она обошлась холодно. Но Зоя, казалось, ничего не замечала и по-прежнему сидела у себя в комнате. На похоронах Зоя шла молча, опустив голову. За это время она постарела. Она была по-прежнему хороша, но горе уж наложило на нее свою печать.

На другой день Степанида пришла ко мне и объявила, чтобы я искал себе квартиру.

- А Зоя Михайловна?

- Мы уезжаем. Продадим только вещи.

- Куда?

- Не знаю, - печально ответила Степанида.

В тот же день в квартиру стали являться покупатели: маклаки{117}, еврейки, и через день квартира опустела. Зоя Михайловна продала решительно все: мебель, вещи, все свои платья.

- Только черное, шерстяное, голубушка, на себе оставила. И все куда-то торопится и не торгуется вовсе! - говорила Степанида.

Я уложился и пошел проститься.

Она сидела в пустом кабинете. При моем появлении она вздрогнула.

- Это вы? - обернулась она и поднялась с ящика.

- Я пришел проститься, Зоя Михайловна.

- Прощайте. За все спасибо вам. Дай вам бог всего хорошего! - сказала она и крепко пожала мне руку.

- А вы?.. Вы уезжаете?

- Да.

Мне хотелось было спросить у нее, что она думает делать, где жить, но она, очевидно, не желала продолжать разговор. Я пожелал ей душевного мира и вышел из комнаты.

ПРИМЕЧАНИЯ

ОРИГИНАЛЬНАЯ ПАРА

Впервые - в журнале "Дело", 1877, №№ 7-8.

Стр. 79. Шамбр-гарни - меблированные комнаты (франц.).

Стр. 86. Паска (1835-1914) - французская актриса. С 1870 по 1876 год играла на сцене Михайловского театра в Петербурге.

Стр. 88. Когда-то я спешил надеть шлем, но вместо него надел на голову таз, который гораздо более подходит к моей фигуре. - Первушин намекает на свое сходство с героем романа Сервантеса Дон Кихотом, принявшим, как известно, бритвенный таз за драгоценный шлем Мамбрина.

Стр. 90. Сирена - в древнегреческой мифологии - морская нимфа, своим пением завлекающая моряков в опасные места; в переносном значении обольстительница.

Стр. 91. Шарлота Корде (1768-1793) - французская монархистка, убившая одного из вождей якобинцев, Ж.-П.Марата. В либеральных кругах считалась идеалом героической, самоотверженной женщины.

Стр. 100. ...в нескольких шагах от Бореля... - т.е. популярного петербургского ресторана.

Стр. 117. Маклак (устар.) - посредник при мелких торговых сделках, перекупщик.

Л.Барбашова