Александр Чудинов - Жильбер Ромм и Павел Строганов. История необычного союза

Права и обязанности Ж. Ромма как воспитателя определялись договором, который он и граф А.С. Строганов подписали 1 мая 1779 г. в Париже:

Граф Строганов, доверяя воспитание своего сына г-ну Ромму, договаривается с ним о следующих условиях:

1) Воспитание будет осуществляться по плану, заранее обсужденному, утвержденному и согласованному между родителями и г-ном Роммом. Задачи образования будут четко определены, как и методы, коими оно будет производиться. Отводимое на занятия время должно быть регламентировано, особому согласованию подлежат методы формирования характера. Все эти пункты, будучи однажды приняты обеими сторонами, становятся постоянной основой отношений между участниками договора, каковой нельзя менять, кроме как по взаимному согласию;

2) Жалование г-на Ромма составит 100 французских луидоров в течение первых трех лет и по 1000 экю в год до завершения воспитания с достижением учеником 18 лет;

3) Вместо пожизненной пенсии граф Строганов обязуется за себя и своих наследников выплачивать г-ну Ромму каждые 3 года по 8000 французских ливров; если же какие-либо обстоятельства вынудят г-на Ромма выйти из соглашения раньше срока, то ему из этих 8000 будет каждые три года выплачиваться сумма, пропорциональная отработанному времени;

4) Если по окончании срока воспитания г-н Ромм продолжит заботиться о ребенке, достигшем 18-летнего возраста, путешествуя вместе с ним, то стороны заключат соглашение на новых условиях;

5) Г-н Ромм будет избавлен от любых расходов, находясь на полном содержании, за исключением покупки одежды; его будет обслуживать тот же слуга, что и ученика;

6) Его возвращение в Париж, по суше или по морю, будет оплачено ему в любом случае, откуда бы оно ни происходило.

Подпись: Александр граф Строганов [412].

Ромм, как мы знаем, к этому времени отнюдь не был новичком на ниве просвещения, поскольку уже не один год давал в Париже частные уроки математики. И все же его познания в области педагогики носили гораздо более теоретический, нежели практический характер. Об этом, в частности, мы можем судить по его записке старшему Строганову, где Ромм излагает свои педагогические принципы. Ее французский оригинал опубликован в книге великого князя Николая Михайловича. Был ли это упоминаемый в контракте план воспитания или некий промежуточный набросок к нему, к сожалению, не известно, как, впрочем, и точная датировка документа. Из текста можно лишь понять, что он появился на свет где-то в самом начале педагогической карьеры Ромма:

Осознавая всю важность миссии, которую я, сударь, выполняю в отношении Вашего сына, и желая оправдать Ваше доверие, я не пренебрег ничем, что мне казалось важным, при составлении плана мудрого и обдуманного ведения дел. Три основных пункта составляли предмет моих изысканий: физическое воспитание, нравственное воспитание и образование. Идеи, представляемые мною на Ваш суд, я почерпнул из книг Тиссо, Руссо и Локка, а также из частых бесед на сей счет с просвещенным другом. Я понял, что, не имея возможности на равных участвовать вместе со своим учеником в большинстве его занятий и упражнений, я должен все свое внимание сосредоточить на том, чтобы они осуществлялись наилучшим образом, дабы извлечь из них все возможные плоды. Теперь я становлюсь для него вторым отцом и отношусь к нему именно так, а он во всякое время может рассчитывать на мою дружбу, любезность и доброту в сочетании с твердостью. То, что я, пока находился рядом с ним, узнал о его характере и хороших способностях, позволяет мне надеяться, что мои усилия не останутся безуспешными; мое самое горячее желание – вернуть его Вам достойным любви родителей и уважения всех порядочных людей [413].

Как видим, Ромм указывает четыре источника своих познаний в области педагогики, однако их значение отнюдь не одинаково. Центральное место среди них, бесспорно, занимало учение Жан-Жака Руссо. С одной стороны, Руссо был успешным интерпретатором тех принципов воспитания, которые сформулировал в конце XVII столетия английский философ Джон Локк. Именно в трактовке Руссо они получили в век Просвещения широкую популярность, поскольку он активно использовал и существенно развил их в своем знаменитом романе «Эмиль, или О воспитании» (1762). С другой стороны, учение Руссо само служило источником вдохновения для Самюэль-Огюста Тиссо и графа А.А. Головкина (это его Ромм в указанной записке называет своим «просвещенным другом»). Швейцарский врач Тиссо, автор многочисленных и широко известных в то время сочинений по гигиене, дружил с автором «Эмиля» и активно популяризировал его взгляды. Головкин же состоял в постоянной переписке с Тиссо и также являлся горячим приверженцем руссоистского воспитания.

В 1762 г., когда вышел в свет «Эмиль», у графа Головкина, жившего в ту пору в Швейцарии, родился сын Георгий (это его Ромм обучал потом в Париже математике), которого отец решил воспитать в строгом соответствии с принципами Руссо. Такую же судьбу он уготовил и своей дочери, родившейся четырьмя годами позже. Руссо, узнав об этом эксперименте от общих друзей, в частности от того же Тиссо, с интересом наблюдал за ним издалека, а когда Головкин в 1770 г. перебрался в Париж, они стали время от времени встречаться и обсуждать интересующие обоих проблемы воспитания [414].

Так же как Руссо, Ромм был увлечен идеей формирования нового человека и, подобно Головкину, готов был заняться осуществлением ее на практике. Предложение А.С. Строганова открывало для этого едва ли не идеальную возможность. Любопытно отметить, насколько полно совпадали разработанные умозрительным путем требования Руссо к совершенному воспитанию с условиями контракта Ромма. Так, по мнению Руссо, «воспитатель ребенка, вопреки обычному мнению, должен быть молод, и даже так молод, как только может быть молод человек умный» [415]. Ромму в 1779 г. было 29 лет.

Руссо полагал, что ребенок с рождения и до совершеннолетия должен иметь одного-единственного воспитателя. И хотя Павлу Строганову в 1779 г. уже исполнилось семь, в остальном требование автора «Эмиля» было полностью соблюдено: заключенный с Роммом контракт предусматривал, что наставник станет заниматься воспитанием ребенка до совершеннолетия.

Руссо считал, что подобный опыт воспитания не требует наличия соответствующего опыта:

Хотят, чтобы воспитателем был человек, завершивший воспитание хотя бы одного ребенка. Слишком большое требование! Один человек может иметь один такой опыт; если бы для успеха дела нужно было два, то по какому же праву воспитатель брался бы за первое? С приобретением большой опытности можно было бы лучше действовать; но для этого не хватало бы уже сил. Кто настолько хорошо выполнил эту должность, что почувствовал все ее трудности, тот не покусится снова взяться за нее [416].