Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.

Как отмечал в своих мемуарах генерал Я.А. Слащев: «Кадровое офицерство было воспитано в монархическом духе, политикой не интересовались, в ней ничего не смыслили...». Теперь же, почти проиграв «внезапно» Россию приезжей команде коварных политтехнологов во главе с Лениным, они вынуждены были заняться политикой и что-то осмыслить.

Место сбора и организации Сопротивления было не случайным, а привычным историческим. Во все тяжелые времена истории России: крещение Руси Владимиром, междоусобицы, кровавые реформы Никона, Петра, Бирона и т.п. — срабатывал народный инстинкт самосохранения: бежали на Дон и Яик к казакам и в казаки. Генерал А.И. Деникин отметил, что, следуя многовековой традиции — когда в России начиналась беда, то на Дон «стекались офицеры, юнкера, кадеты и очень немного старых солдат, — сначала одиночно, потом целыми группами. Шли все они просто на Дон, не имея никакого представления о том, что их ожидает, — ощупью, во тьме через сплошное большевикское море — туда, где ярким маяком служили вековые традиции казачьей вольницы. Куда уходить в случае нужды? Только на Дон. Вера в казачество была сильна по-прежнему.

Кубань — земля обетованная. Нас — пришельцев с севера — удивляли огромное богатство её беспредельных полей, ломящихся от хлеба скирды и амбары, её стада и табуны. Сыты все — и казаки, и иногородние, и «хозяин», и «работник». Нас располагал к себе весёлый, открытый характер кубанских казаков и казачек — таких далёких, таких, казалось бы, чуждых большевистского угара...».

Зачем собрались у казаков? С какой целью? Авторы современного учебника по истории России для наших старшеклассников — Н.В. Загладин, С.И. Козленко и прочие профессора и академики объясняют: «Создание Добровольческой армии положило начало белому движению, названному так по контрасту с революционным, красным. Участники белого движения считали себя выразителями идеи возрождения былого могущества Великой России и беспощадной борьбы с большевизмом.

Взаимная нетерпимость, неготовность к диалогу, нежелание искать компромиссные решения привели к величайшей трагедии в российской истории, унесшей жизни более 13 миллионов человек».

Согласитесь, оригинально, согласно этим авторам — эти «белые» оказывается не просто защищали своё Отечество от захватчиков, но были имперцами, шовинистами, непонятно почему ненавидели большевизм, и более того — они были отъявленными ксенофобами и виноваты в развязывании Гражданской войны, ибо были нетерпимы к кровавым захватчикам и не хотели искать с ними компромисса. Это учебник по истории, изданный в 2006 году.

Как мы наблюдали выше, — многие желающие сражаться с захватчиками столицы побежали за помощью к казакам. Казаки были особым русским крестьянским сословием. Свободолюбивые, трудолюбивые и глубоко верующие в Бога — по-своему материальному достатку большинство казаков по ленинской классификации были кулаками. В царской России по призыву в армию они шли со своим холодным оружием и со своей лошадью.

«Казаки любили землю, и земля любила казаков, они не были оторваны от природы. Знали и знают цену Отечеству, земля коего густо пропитана кровью их пращуров. Свято чтили Бога и являлись крепостью государства. Казаки расширили пространство до Аляски, сделали Россию — Великой Империей, Державой!» — восхищался ими А. Дикий.

В тяжёлых условиях затяжной Первой мировой войны и в результате пораженческой пропаганды ленинцев — дезертирство в российской армии было обычным делом, но по утверждению генерала Деникина: «Казачество, в противовес всем прочим составным частям армии, не знало дезертирства». Но когда белые генералы добрались до Дона, то обнаружили... — что Дон уже другой, по нему серьёзно проехалась ленинская пропаганда. «И вдруг оказалось, что всё это чистая мистификация. Что никакой силы у казачества в то время уже не было! Ввиду разгоравшихся на территории казачьих войск беспорядков атаманы не раз входили с ходатайством о возвращении с фронта хотя бы части казачьих дивизий. Их ждали с огромным нетерпением и возлагали на них самые радужные надежды... — писал в своих мемуарах А.И. Деникин. — С возвращением казачьих войск в родные края наступило полное разочарование: они — по крайней мере, донцы, кубанцы и терцы — принесли с собой с фронта самый подлинный большевизм... со всеми знакомыми нам явлениями полного разложения... сразу ознаменовавшись отрицанием авторитета «стариков», отрицанием всякой власти, бунтом, насилиями...».

Как заметил в своих мемуарах помощник Ленина Шапошников — наблюдалось довольно четкое разделение: взрослые и пожилые казаки шли в белое освободительное движение, а молодые казаки поддавались ленинской агитации и шли в армию захватчиков. Воевавшие в Первой мировой войне казаки и зараженные ленинской агитацией, клюнувшие на их обещания также склонялись к большевикам.

«Атаман (Каледин) был под свежим ещё гнетущим впечатлением разговора с каким-то полком или батареей, стоявшей в Новочеркасске. Казаки хмуро слушали своего атамана, призывавшего их к защите казачьей земли. Какой-то наглый казак перебил: «Да что там слушать, знаем, надоели!» И казаки просто разошлись... — с горечью вспоминал генерал Деникин. — Каледин: «На Дону приют вам обеспечен. Но, по правде сказать, лучше было бы вам, пока не разъяснится обстановка, переждать где-нибудь на Кавказе или в кубанских станицах. — И Корнилову? Да, тем более». Я уважал Каледина и нисколько не обиделся за этот совет...». Деникин послушался совета и уехал на Кавказ.

В казачьи губернии со своими казаками вернулся из Петрограда и предавший 29-30 октября 1917 года П.Н. Краснова и курсантов военных училищ атаман А.И. Дутов (1864-1921), который наконец-то разобрался — кто такие ленинцы и почему у них кровавые флаги иешиботников, и стал формировать в Оренбургской губернии свою армию.

Казалось бы, по элементарной логике — собрались в одном месте генералы и атаманы, обсудили всю серьёзность и катастрофичность положения России и её народов, почему и как власть в России оказалась в руках пришельцев-захватчиков, разработали план освобождения России, организовали штаб, сформировали армии и смели с лица России врагов. Но всё было совсем наоборот — каждый из перечисленных военачальников ошибочно считал, что захватчиков будет совсем легко разбить и выгнать из России — и каждый хотел войти в историю как «спаситель России». Кроме того, многие из них считали друг друга бездарными, соответственно смотрели друг на друга высокомерно и даже с презрением. «На небольшом клочке освобожденной от большевиков русской земли двум началам, представленным, с одной стороны, генералом Красновым, с другой — генералом Алексеевым и мною, очевидно, оказалось тесно. Совершенно неприемлемая для Добровольческой армии политическая позиция атамана, полное расхождение в стратегических взглядах и его личные качества ставили трудно преодолимые препятствия к дружной совместной работе.