Михаил Заборов - Папство и крестовые походы

Византия уже никогда не смогла восстановить свои прежние силы. Удар, нанесенный ей четвертым крестовым походом и полувековым хозяйничанием крестоносных феодалов, превратил Византию лишь в тень некогда могущественного государства.

Крестовые походы детей. Четвертый крестовый поход был последним из предприятий этого рода, принесшим хотя и неожиданные, но для своего времени все же значительные результаты.

Дальнейшие крестовые походы по своим практическим последствиям оказались совершенно бесплодными.

После падения Константинополя в 1204 г. папство продолжало призывать католиков к отвоеванию Иерусалима. Однако только изредка эти призывы находили сочувственный отклик в народе, в те годы, когда страшные бедствия, которые несли массам феодальные порядки, становились особенно нестерпимыми. Тогда ужасы повседневной жизни до крайности обостряли в народе религиозные чувства, и создавалась благоприятная почва для восприятия массой лозунгов священной войны. Характер поистине патологического поветрия имели детские крестовые походы 1212 г. Они были словно запоздалым, и притом особенно уродливым по форме, отголоском того же искупительно-освободительного настроения, которое в конце XI в. вызывало поход Петра Пустынника.

В начале XIII в., сперва во Франции, а затем в Германии, крестьянство попало в неслыханно бедственное положение главным образом из-за феодальных усобиц и войн. Тогда-то по деревням и местечкам распространилась вздорная мысль, что невинные дети сумеют скорее добиться от всевышнего той милости, которая никак не давалась в жадные руки взрослых грешников. Эта идея несомненно возникла в массах под влиянием церкви. В сочинениях церковных писателей XI—XII вв. часто встречаются положения вроде того, что «господь избрал бедняков, богатых верою», или евангельское — «легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу попасть в царствие небесное». Церковники прибегали к подобной аргументации, чтобы удерживать бедноту в покорности и смирении. Они-то и стали распространять мысль, что бог дарует победу безоружному крестьянскому воинству. В крестьянской массе эта проповедь получила довольно своеобразный отклик: ее непосредственным результатом и явились детские крестовые походы. В мае 1212 г. двенадцатилетний французский мальчик, пастух Этьен, придя в аббатство Сен-Дени в Париже, объявил себя божьим посланцем, призванным предводительствовать в войне детей за «святую землю». По-видимому, этот пастушок был просто психически ненормальным ребенком, которого католическая церковь использовала в своих целях — для того, чтобы отвести в религиозное русло возмущение против сеньоров, вполне возможное в тогдашних условиях.

Юродивый мальчик Этьен переходил из одной деревни в другую, совершал «чудеса», заранее подстроенные его духовными наставниками, и везде собирал вокруг себя толпы легковерных бедняков своим рассказом о божественном видении, которое явилось ему во сне: сам Иисус Христос указал ему истинный путь к спасению «гроба господня», сообщив, что Иерусалим будет освобожден от власти мусульман чудом, при помощи детей. Повсюду демонстрируя письмо, якобы врученное ему Христом, мальчик призывал своих сверстников к крестоносному подвигу. Вскоре у него появились многочисленные подражатели, мальчики его возраста, выступившие с аналогичной проповедью. Крестоносный экстаз, за которым, как и во времена Петра Пустынника, скрывались вновь ожившие надежды обездоленных землепашцев, подобно эпидемии, охватил огромные массы крестьянской детворы. Толпы малышей, большей частью не старше 12 лет, со знаменами и крестами, распевая церковные гимны, направлялись к «пророку» Этьену. Окруженный конными телохранителями, в роли вождя «непорочного воинства», он теперь уже разъезжал в повозке, украшенной коврами, внушая своим слушателям, что, по велению бога, море расступится перед ними, и они, перейдя по нему, как по суху (подобно библейскому Моисею), отвоюют «святую землю».

К детям примкнуло немало и взрослых из числа крестьян и городской бедноты, примкнули фанатики-монахи, а заодно — воры и прочий преступный сброд. Все они двинулись к сборному пункту — в город Вандом. К июню, т. е. за какой-нибудь месяц, здесь собралось до 30 тыс. детей. Толпы «безгрешных» воинов, ставших жертвой раздутого церковью крестоносного фанатизма, прошли через Тур и Лион и в скором времени достигли Марселя. Дети, тотчас бросившиеся к пристани, тщетно, разумеется, ожидали чуда: море не расступилось. Зато нашлись некие темные дельцы, изъявившие бескорыстную готовность за одно только «воздаяние божье» переправить юных крестоносцев за море. Злосчастные воины креста были посажены на корабли. Два корабля пошли ко дну близ Сардинии во время бури, остальные пять были приведены в Египет, где судовладельцы продали участников похода в рабство. Преступные торговцы детьми позднее были повешены, но совершенная ими прибыльная операция вызвала зависть у немецких работорговцев. В Германии также объявился некий рыцарь наживы, который принялся с успехом играть на религиозном возбуждении низов, пустив в дело своего десятилетнего сына Никласа. Отец обходил с ним главным образом нижнерейнские области; по наущению отца ребенок, подобно Этьену, уверял всех, что, согласно видению, он перейдет через море сухими ногами и утвердит в Иерусалиме царство божье, причем эта цель будет достигнута даже не путем завоевания «святой земли», — детям удастся обратить мусульман в христианскую веру.

Как и проповеди Этьена во Франции, выступления Никласа в Германии имели необычайный успех: к нему присоединилось, побуждаемые своими родственниками и близкими, до 20 тыс. мальчиков и девочек. Преодолевая все трудности, эта армия, выйдя из Кельна, направилась вдоль Рейна, перешла через Альпы (в горах две трети участников этого похода погибли от голода), и, миновав Женеву, в августе 1212 г. добралась до Генуи: затем дети двинулись дальше на юг. Дойдя до Рима, часть повернула обратно, другая — к Бриндизи: только вмешательство местных властей помешало работорговцам погрузить на корабли живой товар, сам, казалось, шедший к ним в руки.

Иннокентий III ни словом не осудил всей этой затеи: он ограничился тем, что согласился дать юным крестоносцам отсрочку для выполнения их обета (до совершеннолетия). Почти все, еще оставшиеся в живых дети, погибли на обратном пути от истощения и болезней.

Детские крестовые походы были одним из последних проявлений массового крестоносного исступления, а плоды его — гибель десятков тысяч детей — едва ли не самой страшной трагедией во всей истории крестовых походов.