Михаил Заборов - Папство и крестовые походы

В конце 30-х годов в защиту Виллардуэна решительно выступил Э. Фараль в специальном исследовании, подзаголовок которого гласит «Вопрос о его (Виллардуэна) искренности». Компромиссную точку зрения высказал болгарский историк Б. Примов в исследовании «Жофроа дьо Вилардуен, четвъртият кръстоносен поход и България» («Годишник на Софийския университет», историко-филологически факультет, т XLV, кн. 2 София, 1949) Правильно считая, что вопрос об искренности Виллардуэна не имеет особого значения для оценки его труда (указ соч., стр. 16), и указывая, что Виллардуэн замалчивает некоторые события похода, смягчает в своем изложении то, что могло бы бросить тень на руководителей крестоносцев (стр 34), Примов вслед за Фаралем отвергает предъявлявшиеся Виллардуэну обвинения в умышленном искажении событий.

J. Bedier. En rehsant Villehardouin. «La Revue de France», t II, 1923, p. 711—723. Ср.: Б. Примов. Указ. соч., стр. 15.

Особенно изощряется в доказательствах невиновности папы западногерманская католическая исследовательница — Елена Тилльман. Вопреки фактам, она рисует Иннокентия III церковным деятелем, не ставившим в связи с крестовым походом каких-либо политических целей; папа добивался одного только «освобождения святых мест христианства» (См.: Н. Tillman, Innocenz III. Bonn, 1954, S. 220).

Политику Иннокентия III, говорит она, ни в коем случае нельзя истолковывать в том смысле, будто он втайне согласился на отклонение крестоносцев от первоначальной цели: просто папа не хотел наносить ущерба делу крестового похода; да он был и не в состоянии сопротивляться тем, кто направлял крестоносцев на христианские города, т. е. венецианцам (там же, стр. 226). Стараясь изобразить положение таким образом, будто Иннокентий III оказался бессильным противостоять венецианскому дожу и потому проявлял вынужденную уступчивость в интересах «освобождения святой земли», Тилльман явно впадает в противоречие с ею же самой приводимыми фактами, рисующими политику Иннокентия III в гораздо менее благоприятном для него свете.

Аналогичную позицию в оценке роли Иннокентия III в событиях четвертого крестового похода занимает и другой западногерманский католический ученый — Адольф Ваас. Правда, он признает уклончивость политики Иннокентия III по отношению к крестоносцам, но считает, что она была обусловлена якобы стремлением папы обеспечить «в дальнейшем возможность проведения крестовых походов» (A. Waas. Geschichte der Kreuzzuge, Bd. I, S. 245). Кроме того, по мнению Вааса, для судеб крестового похода большое значение имело то, что руководство им в наиболее ответственные моменты будто бы просто ускользало от Иннокентия III, а затем каждый раз он старался вернуть его с помощью своей «всепрощающей уступчивости» (там же). Стремясь во что бы то ни стало смягчить обвинительный приговор, который заставляют вынести Иннокентию III свидетельства современников, Ваас утверждает даже, что политика папы, простившего крестоносцам разгром христианских городов — Задара и Константинополя, была, дескать, «самым умным», что можно было сделать при «сложившихся обстоятельствах» (A. Waas. Указ. соч., стр. 249).

R. Grousset. L’empire du Levant. Paris, 1946, p. 486.

Н. Gregoire. The question of the diversion of the fourth crusade. «Byzantion», vol. XVI, 1940—1941.

Ch. Dieh1. Laquatrieme croisade. «Histoire du moyen age», serie «Histoire generale» par At. Glotz, t. IX, 1-e partie, Paris, 1945.

J. Lognon. L’empire latin de Constantinople et la principaute de Moree. Paris, 1949.

P. W. Topping. Feudal institutions as revealed in the Assizes of Romania the law code of Frankish Greece. Philadelphia, 1949.

A. Frolov. Recherches sur la deviation de la IV-e croisade vers Constantinople. Paris, 1955.

В этом исследовании также заметна оправдательная тенденция в отношении крестоносцев четвертого похода, характерная для некоторых сочинений новейшего времени. Вместе с тем, автор старается если и не снять полностью, то уменьшить ответственность, папства за исход событий 1202—1204 гг. А. Фролов дает несколько своеобразное объяснение изменению направления крестового похода на Константинополь, а именно — связывает его с почитанием реликвий (священных религиозных памятников) западными крестоносцами. А. Фролов утверждает, что четвертый крестовый поход, подобно остальным, был подчинен руководящей религиозной идее «священной войны»: хотя участники его и испытывали влияние внешних обстоятельств, «политической конъюнктуры» и «честолюбия вождей», тем не менее, захват Константинополя не выходил из рамок «перманентной программы» крестовых походов. Штурмуя византийскую столицу, рыцари якобы проливали кровь за «священные реликвии», хранившиеся в ней, т. е. совершали религиозный подвиг, «благочестивое завоевание». На ошибочность такого объяснения справедливо указал в своей краткой, но содержательной рецензии румынский ученый Е. Frances (см.: «Byzantinoslavica», t. XVIII, № 1, 1957, стр. 90—92). По его словам, «нет оснований считать, будто Константинополь был завоеван вопреки воле папы»; причины же отклонения четвертого крестового похода следует искать в завоевательном характере этих военных экспедиций.

A. Waas. Geschichte der Kreuzzuge, Bd. I , Freiburg. 1956.

Б. Примов. Жофроа дьо Вилардуен, четвъртият кръстоносен поход и България. Ук. изд.

П. Петров. Унията между България и Римската църква през 1204 г. и Четвъртият кръстоносен поход. «Исторически преглед». София, 1955, № 2, стр. 35—57.

Е. Frances. Sur la conquete de Constantinople par les latins. «Byzantinoslavica», t. XV, N 1, 1954.

В литературе высказывалось мнение, будто бы дож Дандоло в 1202 г направил крестоносцев на Константинополь в отместку за «константинопольскую баню» 1182 г. Это мнение является неправильным Дело в том, что венецианцы не были сколько-нибудь пострадавшей стороной во время погрома латинян в мае 1182 г, так как их просто не было в тот момент в Константинополе. См. Н. П Соколов. К вопросу о взаимоотношениях Византии и Венеции. «Византийский временник», т. V, 1952, стр. 145 и сл.

К. Маркс. Хронологические выписки. «Архив К. Маркса и Ф. Энгельса», т. V, стр, 194.

Союз штауфенской Германии и Французского королевства (Союз двух Филиппов) сложился в 1198 г, когда Филипп II воевал с Ричардом Львиное Сердце во Франции. В это же время в Германии племянник Ричарда, Оттон Брауншвейгский, избранный частью немецких феодалов королем, оспаривал свои права в борьбе с Филиппом Швабским. Оба Филиппа (французский и немецкий короли) и объединились против общих врагов.

Говоря о числе пехотинцев, Робер де Клари называет явно фантастическую цифру в 50 тыс. вместо якобы намечавшихся 100 тыс. человек.

H. Tillmann, Указ, соч., стр, 226.

Б. Примов с полным основанием отмечает, что вспыхивавшая временами оппозиция рядовых участников похода по отношению к вождям объясняется не религиозными причинами, как полагали некоторые ученые, а опасением, что материальные блага будут захвачены главным образом предводителями, что и произошло в действительности. См: Б. Примов Върху някои въпроси от общата и българска средновековна история във връзка с четвъртия кръстоносен поход «Известия на Института за българска история», 2, София, 1951, стр 436.