Владимир Хотиненко - Новые русские бесы

С. КЛЕБАНОВ: Нет, не в контексте. Есть ген рабства в каждом. И вот этот ген рабства при определенных условиях сидит в нас за 70 лет, за 100 лет. У нас же сначала крепостное право, потом другое право, и ну и прочее, прочее, он каким-то образом начинает всплывать, и мы пугаемся. А культура должна сделать так, чтобы люди этого не боялись. И чтобы поступили, как Данила Козловский сказал: дураки, я про вас сейчас расскажу всему миру. И вы будете дураками выглядеть в глазах всех.

К. ЛАРИНА: Нет, они действительно выглядят дураками. Но, тем не менее, фильм «Россия-88», который мы тоже обсуждали в этой студии, он, по сути, так в прокат и не вышел. Он получил прокатное удостоверение, он идет в Москве в одном кинотеатре и без всякой афиши.

С. КЛЕБАНОВ: Тем не менее, все его скачали. Ну, кино – это еще и бизнес. И нужен нормальный процесс. И когда в течение этого процесса возникают преграды, люди начинают скачивать в Интернете и прочее. Но так нельзя.

В. ХОТИНЕНКО: Но много фильмов и менее острых тоже были в прокате очень ограниченном. Это отдельный вопрос.

С. КЛЕБАНОВ: Я занимаюсь ограниченным прокатом, меня законодательно никто не ограничивает.

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: Нет, запрещение фильма «Россия-88» – это возмутительный факт, который требует обсуждения. И почему кто-то имеет право запрещать кино?

С. КЛЕБАНОВ: Все-таки в этой истории «Мы из будущего-2» есть один момент очень важный. Мы говорили про ген рабства, но этот ген находится в спящем состоянии у большинства людей. Но эти аферисты, дураки, кто они, я не знаю, но они почувствовали контекст, в котором этот ген может активизироваться.

К. ЛАРИНА: Конечно.

С. КЛЕБАНОВ: Это важно. То, что есть контекст, когда можно сказать: ты понимаешь, кто. И так глаза многозначительно наверх поднять. И все поймут. И когда они говорят: скоро все кино будет такое, это тоже, наверное, связано с нынешней ситуацией, с финансированием кинематографа, с распределением денег, с тем, что государство превращается в монополиста, в заказчика, и в орган, который определяет, что снимать, а что не снимать.

В. ХОТИНЕНКО: Подождите, ну, вообще все последнее время, слава богу, государство давало деньги на кино, иначе наше кино загнулось бы.

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: Это правда.

В. ХОТИНЕНКО: Не будем передергивать. И в этом смысле оно всегда выступало заказчиком.

К. ЛАРИНА: Что есть государство? Я хотела бы продолжить тему, которую Сэм предложил к обсуждению.

С. КЛЕБАНОВ: А почему государство эти деньги себе присвоило? Это деньги налогоплательщиков. Ну, это вопрос другой, чтобы мы не путали одно с другим. У нас, слава богу, что деньги на кино дает государство, иначе оно бы загнулось.

К. ЛАРИНА: Оно же еще при этом выступает заказчиком и каких-то идей, которые просят.

В. ХОТИНЕНКО: Понимаете, мы пользуемся одним всего примером, а в последнее время вышедшие фильмы, все достаточно известные, сделаны при поддержке государства. И на международной арене, и призовые фильмы – все сделаны с поддержкой государства. Давайте это все-таки помнить. И, стало быть, это тоже заказ. А пока мы только думаем, что так будет.

К. ЛАРИНА: Володя, каждый раз, когда государство дает деньги на производство того или иного культурного продукта, оно заказывает нечто. Мы это так воспринимаем? Ты говоришь – это заказ. Это все равно заказ?

С. КЛЕБАНОВ: Это не так. Это не должно быть так.

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: Это поддержание культурных инициатив.

В. ХОТИНЕНКО: Более-менее без государства делались только блокбастеры, кассовые фильмы. А…

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: Авторское кино, весь артхаус сделан при поддержке государства.

С. КЛЕБАНОВ: Давайте я все-таки попробую какую-то ясность внести в эту дискуссию. Система государственной поддержки кинематографа существует не только в России, но и практически во всех европейских и во многих азиатских странах. Ее нет более-менее только в Америке, где кино является чистым рынком. Но при этом государство, поддерживая кино в Швеции, во Франции, в Германии, в общем-то, как это было и в России, не определяет, что должны снимать кинематографисты, и не является заказчиком определенных идеологических ценностей, которые должны продвигаться в кино. В общем-то, в разных странах уже сформировалась система, когда по каким-то причинам министерство культуры, киноинституты, кинофонды дают…

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: В некоторых странах запрещена пропаганда идеологии.

С. КЛЕБАНОВ: Совершенно верно. Есть некоторые критерии профессиональные, кинематографические, по которым дают или не дают деньги на кино. Но сейчас все чаще звучат слова о том, что государство должно финансировать кино, которое бы отвечало задачам этого же государства. Мы сейчас вступаем в другую все-таки ситуацию, когда государство будет говорить, что снимать, а что не снимать.

К. ЛАРИНА: Так вопрос, который я опять же Володе Хотиненко задаю: имеет ли право государство, как главный продюсер в данном случае, диктовать еще свои творческие пожелания художнику, идеологические?

В. ХОТИНЕНКО: Государство имеет право делать то, что делало даже в глубоко застойные времена, когда появлялись шедевры. Государство имеет право заказывать фильмы какие-то, которые ему нужны, с нужной идеологией. Имеет право, потому что оно ведь дает деньги. Но всякое разумное государство будет проводить дифференцированную политику, культурную политику, где будет широкий спектр фильмов, широкий спектр тем. И совершенно определенная художественная свобода для художников. Вот и все. Тут все просто.

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: Ну, я бы еще очередную десакрализацию государства произвел, назвав это все-таки не государством. Какое это государство? Это чиновники. Это менеджеры, которые либо выбраны народом, либо назначены кем-то еще. Вот и все. Они меняют позицию в зависимости от каких-то своих требований. И эти требования, кстати, бывают не всегда бездарными и бессмысленными. Мы имеем в виду сразу идеологему некую. А есть пропаганда здорового образа жизни. А есть пропаганда нравственных ценностей. Ну, это звучит как оксюморон, я сейчас понимаю.

К. ЛАРИНА: Вам было бы интересно снимать пропаганду?

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: Не получится, у меня не выйдет.

К. ЛАРИНА: Даже самых свежих, прекрасных идей?

К. СЕРЕБРЕННИКОВ: Я смешлив.

С. КЛЕБАНОВ: Во-первых, все-таки государственная поддержка кино опять же не является заказом. Это действует немножко по-другому. Режиссеры, продюсеры приходят в какие-то органы, финансирующие кино, со своими заявками. Они просят деньги на кино. Государство не заказывает: ну-ка, снимите нам фильм про то, как хорошо Россия поднимается с колен. А когда вы говорите, что государство должно заказывать кино, соответствующее его идеологии…