Олег Курбатов - Военная история русской Смуты начала XVII века

Ясачное знамя с двуглавым орлом. Фрагмент гравюры второй половины XVII в.

Авторитетный полководец навел свой порядок со снабжением ратников монастырскими запасами и активизировал вылазки из монастыря. Впрочем, поначалу его обученные «премудростям немецкого ратного строя» отборные воины испытали конфуз. На первой же вылазке они попытались показать свое ратное искусство, но были с позором опрокинуты «тушинцами» и спасены только помощью старых троицких защитников. Эти-то «простецы» и поведали Давиду Жеребцову свою воинскую науку: «Мы, государь болярин, прежде сего прося у чюдотворца Сергиа помощи, малоурядно исхаживали… Яко овцы исходихом, пастырь же наш сам промышляя и не погуби нас николи же» [83] Сказание Авраамия Палицына. С. 192. .

Через несколько месяцев, в январе 1610 г., приблизились войска Скопина-Шуйского, и враг в панике бежал, так и не сумев сокрушить ни стен обители, ни тем паче духа ее защитников. Многими чудесами прославилась обитель во время этой бедственной осады, показав пример всей России и заронив надежду на преодоление Смуты.

Ситуация, когда обе стороны в войне состоят из соотечественников и единоверцев, не имеющих отличий во внешнем виде и образе боя, вынуждает искать новые способы опознавания «свой — чужой». В Смуту для этого не годились даже хоругви: и Лжедмитрий I, и законный царь давали своим подчиненным знамена с двуглавыми орлами, а, к примеру, полковой стяг князя Пожарского содержал тот же сюжет, что и одно из знамен гетмана Сапеги («Иисус Навин на коленях перед архангелом Михаилом»). Столкнувшись с такой проблемой в первых же боях, Лжедмитрий I накануне битвы при Добрыничах (1605) приказал своим всадникам из числа «москвитян» надеть поверх доспехов белые рубахи, для отличия от бойцов Годунова [84] Паерле Г . Описание путешествия Ганса Георга Паерле… // Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Т. 2. СПб., 1859. С. 164. . Однако такое свидетельство о боевом внешнем знаке отличия является единственным для всей эпохи Смуты.

Гораздо более распространенным в то время на Руси являлось отличие по звуковому сигналу — «ясаку» [85] Кроме более известного перевода, как «дань» (с татарского языка), слово jasak в чагатайском (староузбекском) языке имеет значение «уложение, постановление», а в турецком — даже «запрет» (М Этимологический словарь русского языка: В 4 т. Изд. 2-е. М., 1987. Т. 4 (Т-Ящур). С. 564). , характерному для всего войска или отдельных его частей. В целом ясак — это система звуковых (как правило) сигналов, служащих для передачи каких-либо важных команд и сообщений. Накануне похода воеводы уговаривались об этих сигналах, отдававшихся посредством набатов и менее крупных барабанов, литавр, труб и сурн (духовой инструмент), а также стрельбой из пищали [86] Флетчер Д . О государстве Русском или образ правления русского царя. С. 68–69; Акты Московского государства. СПб., 1894. Т. 2 (1635–1659). С. 422–423 (Роспись ясакам Государева полка 1655 г.). . Кроме того, многие сигналы подавались просто голосом. В последнем случае сигнал превращался в своего рода боевой клич, присущий всему войску или отдельным его подразделениям, который и помогал им ориентироваться, где свой, а где враг. Зачастую это было слово, отвечавшее на вопрос «Ты чей?» («Царёв», «Царёв-Государев», «Сергиев»). Таким образом, «ясачный крик», или, в просторечии XVII в., ясак, сочетал в себе свойства пароля и боевого клича, воодушевлявшего ратников. Нечто подобное тогда же существовало и на Западе — под обозначением «полевое (то есть боевое) слово».

Естественно, подобная система держалась в глубокой тайне, чтобы враг не смог подать ложный сигнал. Поэтому и уточнение ее происходило перед самым выступлением в поход, а ясачный крик, как и «полевое слово» на Западе, зачастую выбирали прямо накануне боя [87] Так, в 1501 г. московские полки из Пскова ушли в поход на ливонцев тайно, не взяв с собой псковичей, и перед самым выступлением «изъясачились» — условились о боевых сигналах (Псковские летописи / Ред. А. Насонов . М.; Л., 1941. Вып. 1. С. 86). . Понятно, что к столь заветному слову, с которым воин шел на смерть, и отношение было трепетным — по этой же причине и историкам ясаки почти неизвестны. Однако по мере долгого употребления ясак, становясь известным противнику, мог превратиться в грозное предупреждение об атаке уже знакомого ему отряда и стать даже средством морального давления, воодушевляя своих и внося робость в сердца чужих воинов [88] Подобный случай произошел в 1664 г., когда горсть стрельцов сорвала ночной штурм литовцами крепости Невль, закричав у них в тылу «розных полков ясаками» армии князя И. А. Хованского (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Новгородского стола. № 132. Л. 271). .

Вероятно, обычным кличем царского войска был «Царёв!». Но в Смуту обе стороны воевали за царя — только за своего. Возможно, в связи с этим в битве при Добрыничах русские всадники царя Бориса предпочли кричать «полевое слою» служилых немцев своего войска — «Hilf Gott!» [89] Буссов К. Московская хроника 1584–1613. М.; Л., 1961. С. 102, 227; Бер М. Летопись Московская с 1584 года по 1612 // Сказание современников о Димитрии самозванце. СПб., 1859. Ч. 1. С. 40. . Когда под Кромами служилые люди подняли мятеж против царя Федора Годунова (7 мая 1605 г.), они стали восклицать «Да здравствует царь Дмитрий!». Мечась по лагерю, заговорщики собирались с возгласами «Да хранит Бог Дмитрия!», а их противники: «Да хранит Бог нашего Федора Борисовича!», или же просто: «Федор!» и «Дмитрий!» [90] По свидетельству Исаака Массы (О начале войн и смут в Московии. С. 86–87). . Имя «своего» царя становилось ясаком, боевым кличем в гражданской войне.

Особым образом эта проблема была решена при обороне Троице-Сергиева монастыря (1608–1610). Готовясь к решающей вылазке на лагерь «тушинцев», защитники условились взять за ясак «Сергиево имя» — называть себя по принадлежности к святому покровителю монастыря (ноябрь 1608 г.) [91] Сказание Авраамия Палицына. С. 152. . Вылазка оказалась успешной, и пароль для ночного боя превратился в религиозный символ борьбы со лжецарями, которых церковные власти приравнивали к антихристам. После знаменитой обороны Троицы даже простые путники, назвавшие себя «Сергиевыми», пропускались по дорогам разбойными шайками невозбранно [92] Наседка И . Житие и подвиги преподобного отца нашего архимандрита Дионисия. С. 11; Скворцов Д. И. Дионисий Зобниновский, архимандрит Троицкого Сергиева монастыря (ныне Лавры). Тверь, 1890. С. 65. . А на второй день московской битвы с Ходкевичем (1612) клич «Сергиев!» стал сигналом для общей атаки войск Первого и Второго ополчений — и дворянских сотен, и казачьих станиц — бывших «тушинцев», некогда осаждавших Троицу [93] Азарьин С . Книга о чудесах преподобного Сергия. СПб., 1888. С. 38, 39. . Случай этот стал широко известен на Руси по печатным книгам 1640-х гг., и ясак вновь зазвучал в походах царского войска 1650-1670-х гг. [94] Курбатов О. А . «Не надейтеся на кесари, на сыны человеческия, в них же несть спасения» (Пс. 145): «Наука побеждать» Царя Алексея Михайловича // www.sedmitza.ru (публикация на сайте «Седмица» 1 февраля 2004 года); Гордон П. Дневник 1677–1678 / Патрик Гордон; пер. ст., примеч. Д. Г. Федосова; отв. ред. М. Р. Рыженков. М., 2005. С. 216, 217 (Прим. № 216).