Дэвид Маккалоу - Вечная тайна лабиринта

Но Гэллахер и не просит от лабиринтов невозможного. Одна из заключенных рассказала ей, что, когда шла по лабиринту, думала о своей матери, которая недавно умерла, и ей показалось, что она впервые ее по-настоящему узнала. Гэллахер не ведет каталога драматических прорывов вроде этого. «Женщины приходят и идут по лабиринту, — говорит она. — И на несколько часов наступает мир. Лабиринт — удивительная метафора. В нем нет правил, нет твердых убеждений, а есть всего лишь путь. Никакой магии, понимаете? Всего лишь орудие, инструмент». И хотя дальше она не продолжает, трудно не вспомнить молитву Франциска Ассизского, в которой он просит Бога сделать его инструментом мира.

Группа совсем других добровольцев построила совсем другой лабиринт в Нью-Йорке через год после того, как 11 сентября 2001 года был разрушен Всемирный торговый центр. Расположенный в Бэттери-парке на южном краю Манхэттена, лабиринт находится всего в нескольких шагах от памятника погибшим на корейской войне и оставшейся от войны 1812 года круглой артиллерийской батареи, которой парк обязан своим названием и которую Национальная парковая служба использует в качестве билетной кассы для желающих добраться на пароме до статуи Свободы или на остров Эллис. Лабиринт расположился в роще из молодых кедров, подаренной Нью-Йорку Иерусалимом на двухсотлетие, но порт отсюда так близко, что слышно, как бьются волны о борта пристающих кораблей. Один из кедров растет внутри лабиринта. Всякий, кто собирается пройти лабиринт, сразу видит перед собой это дерево, и оно загораживает от вошедшего не только дальний обзор, но и собственно лабиринт. Вообще, получается, что для того, чтобы сделать первый поворот в том, что потом окажется круговым критским узором, человеку приходится слегка пригнуться. Пуристы могли бы заметить, что этот лабиринт не соответствует классическим представлениям. Его дорожка — шире, чем принято. Центр — круглый, что для данного плана нетипично, и занимает большую площадь, чем обычно. Поскольку этот лабиринт предназначен для густонаселенного города, его дорожки обрамлены сделанным из вторичного сырья бельгийским кирпичом (любезно предоставленным садово-парковым ведомством). Сама же дорожка высажена клевером, подорожником и полынью — растениями, которые раньше использовались в целительных целях, — и по задумке должна быть заметно мягче, чем трава в парке вокруг. Только в самом конце семи кругов, когда идущий заканчивает резкие петляния взад-вперед и круто сворачивает в сторону центра, ему (или ей) открывается наконец то, что упорно загораживал кедр. Это зияющая пустота на горизонте, которую раньше заполнял находящийся всего в нескольких тысячах футов отсюда Всемирный торговый центр. Остро чувствуешь: насколько важным может быть то, чего не видно.

Лабиринт субсидируется комитетом по охране природы Бэттери-парка, который наложил ряд ограничений. Всю работу должны были выполнять живущие по соседству волонтеры, все материалы должны были быть изготовлены из вторсырья, все растения на прилегающих к лабиринту клумбах (полынь, лаванда, шалфей, шиповник) — быть лечебными. Архитектор лабиринта — соблюдший большую часть этих правил — молодая шотландка, Эриейн Бёрджесс, которая называет свою фирму по созданию лабиринтов, состоящую из одного человека, Camino de paz — Дорога мира.

Лабиринт Бэттери-парка до того изящен и так ненавязчиво вписывается в пейзаж, что некоторые люди жалуются на то, что его трудно отыскать. Еще один классический критский лабиринт Эриейн находится на краю Лонг-Айленд-Саунд во дворе «Дубов» — особняка xix века в Нью-Рошеле, штат Нью-Йорк. В настоящий момент особняк выполняет роль оздоровительного центра, и когда Эриейн собралась построить свою версию скандинавского каменного лабиринта и призвала на помощь волонтеров, а также попросила для работы полторы тысячи камней, она получила и то и другое.

Лабиринты, о которых Бёрджесс особенно любит рассказывать, изящными никак не назовешь. Начиная с 1999 года она строит лабиринты в испаноязычной части Мотт-Хэвена, южного района Бронкса, который известен, скорее, благодаря криминальной статистике и фильмам вроде «Форт-Апач, Бронкс». Пожалуй, правильнее было бы сказать, что Бёрджесс не столько строит, сколько вдохновляет местных детей — на строительство лабиринтов и на опыт их прохождения. Бёрджесс выкладывает лабиринты в таких людных местах, как городская игровая площадка, центральный сад, автомобильная стоянка приходской школы или дворы жилых домов. Обычно набор в ряды волонтеров проходит так: какая-нибудь девочка выглядывает в окно своего дома и видит, как работает Бёрджесс и все остальные, тогда она спускается вниз — узнать, не строят ли они там один из «кругов на полях», снискавших популярность благодаря фильму «Знаки» [49] Фильм Найта Шьямалана 2002 года с Малом Гибсоном в главной роли. , — остается, чтобы помочь, и в следующий раз уж наверняка приходит снова. Бёрджесс мечтает о том, чтобы можно было застроить лабиринтами целый район, — это будет не только гордость местных жителей, но и предмет интереса для приезжих. В достижении этой благородной цели ей помогают как организации, от которых логично ждать поддержки, — например, городская парковая служба Нью-Йорка, — так и совершенно неожиданные, такие как Министерство лесной промышленности США, стремящееся улучшить свой имидж в глазах жителей города.

Бёрджесс работала над своим самым причудливым — и самым ярким — проектом в Мотт-Хэвене в то же самое время, когда делала лабиринт в Бэттери-парке. Расположенная на территории принадлежащего церкови жилого комплекса для малоимущих под названием «Дома Джорджа Гарди», эта пятикруговая, свободная вариация шартрского плана выглядит так, словно ее нарисовал ребенок. Стены лабиринта сделаны из фрагментов ствола деревьев — местами использованных целиком, в виде кругляшей, а местами — разрубленных пополам. Бёрджесс получила их от службы по уходу за деревьями, и там были просто счастливы избавиться от целого грузовика стволов за счет этого проекта вместо того, чтобы самим вывозить их из города. Помощники у Бёрджесс были разновозрастные: и увлеченный трехлетний карапуз, и несколько тринадцатилетних подростков. Но большинству было лет по 9-10, они таскали деревянные материалы из приготовленной кучи и складывали их вдоль линий, которые Бёрджесс нарисовала на земле. Некоторые пеньки нужно было ставить вертикально, а некоторые — класть на бок, и тогда они становились похожи (как сказал какой-то ребенок) на спины динозавров, которые кружат вокруг центра. Бревна в центре стоят вертикально, и дети сидят на них, как на скамейках, разговаривая обо всем подряд, начиная от динозавров и заканчивая грибами, которые вдруг выросли прямо здесь на дорожке. Многие из тех, кто проходил этот лабиринт, обнаружили также, что куда веселее пробегать его по верхам бревен, чем проходить по серединной борозде, в которой часто разводится грязь и сырость.