Сергей Степняк-Кравчинский - Домик на Волге

- Батюшка, барышня велела тебе кланяться и приказали сказать, что по твою, барин, душу пришли.

- Знаю, знаю. Ну?

- Велели мне барышня спрятать куда ни есть твою милость. Так пойдем, коли изволишь, я тебя запру в кладовую.

- Спасибо, бабушка, - сказал Владимир, - да только полезут они искать меня и в кладовую.

- Ну, так в чулан.

- Полезут и в чулан.

- Ну, так на сеновал. В сено.

- Полезет и туда и все сено перетрусят и палашами перетыкают.

Старуха безнадежно развела руками.

- Господи, владыко! Этакие изверги! Палашами.

Как есть тебя откроют. Куда же велишь мне тебя прятать, батюшка? Ты не наперсток: в карман тебя не положишь.

- Да почитай что некуда, бабушка, - сказал Владимир. - А впрочем, что у вас тут наверху? - спросил он, указывая рукою.

На дощатом потолке в углу над постелью виднелась поперечная щель трапа с маленьким ввинченным кольцом, служившим ручкою.

- Там, батюшка, чердак, бочонки с сушеными яблоками держим.

- Ну, так я спрячусь туда.

Он поставил на кушетку столик, на столик он поставил стул и, отворив трап, быстро скользнул в его черную пасть.

Наклонив голову вниз, он сказал старухе, чтоб она поставила стул и стол на прежнее место и привела в порядок постель, чтоб не видно было, что на ней чтонибудь стояло. Потом он обвел глазами всю комнату и увидел в углу свою шляпу.

- Дай-ко ее сюда, бабушка, - сказал он. - Хорошо, что заметил.

Старуха надела шляпу на ручку половой щетки и подала ему ее наверх.

Владимир юркнул наверх и осторожно опустил за собою трап. Он все предусмотрел, но забыл главное: он не отвинтил колечка, служившего трапу ручкою, что сделало бы трап неузнаваемым.

Няня в точности исполнила наставления молодого барина. Она отнесла стул в переднюю комнату и поставила на место стол. Когда она подошла, чтобы поправить постель, ее осенила счастливая мысль.

- Сем-ко я лягу сама, точно я живу здесь. Авось они, слодеи, не пойдут искать нашего молодого сокола у древней старухи.

Она проворно разулась, сняла верхнее платье, потушила свечку, легла под одеяло и стала ждать непрошеных гостей.

Ей пришлось ждать довольно долго. Прокурор внимательно осматривал все углы и закоулки в доме. Катя пыталась не допустить его в спальню матери, но он настоял, пригрозив, что вынужден будет войти насильно.

Он обещал, однако, не беспокоить больную и вошел в комнату один, оставив жандарма за дверью.

- Катя, это ты? - спросила сквозь сон мать.

- Да, мама это я. Спите! - сказала девушка.

- Что это я как будто звонок внизу слышала? - продолжала больная.

- Ничего. Это лекарство принесли. Спите, мама! - уговаривала ее Катя.

Прокурор между тем осматривал комнату. В ней не было ничего подозрительного. Он заглянул в шкаф, но ничего, кроме женских юбок и платья, там не увидел.

Он внимательно осмотрел кровать, на которой под тонким ватным одеялом лежала больная. Нагнувшись, он отдернул кисею и посмотрел под кровать, но и там он не увидел преступника. В углу стоял большой старинный сундук. Знаком он приказал его открыть Но и там преступника не оказалось.

Он молча вышел и спустился вниз. Катя шла за ним.

- Теперь пойдемте во флигель, - сказал он жандармскому офицеру. Прикажите принести фонарь.

Явился унтер-офицер с фонарем, и они отправились втроем через темный двор.

Катя пошла за ними.

Она знала, что Владимир должен быть там, потому что ему негде было спрятаться: все было так внимательно обыскано. Она предвидела нечто ужасное. Но не идти не могла: оставаться и ждать было еще ужаснее.

Жандарм растолкал няню, которая притворялась спящей, а может быть, и взаправду заснула.

- Что такое, что нужно? - бормотала она.

- Вставай, одевайся.

Старуха повиновалась.

Флигель был осмотрен. Преступника там не было.

Прокурор начинал терять терпение. Он обменялся несколькими словами со своим товарищем.

- Нужно допросить эту старую каргу, - сказал он.

- Слушай, - обратился он к старухе. - Смотри мне прямо в глаза.

- Чего смотреть, и так вижу! - огрызнулась няня.

- Не разговаривать! - крикнул прокурор. -- Отвечай: где тот молодой барин, что к вам сюда пришел в прошлый понедельник?

- Мне почем знать барские дела? Мое дело подначальное. Пришел и ушел, стало быть, коли нету.

- Слушай, хоть ты и старуха... - грозно начал прокурор.

Жандармский офицер тронул его в эту дшнуту за плечо и указал глазами на кольцо, висевшее на потолке.

Катя посмотрела туда же, и холодный пот выступил у нее на лбу.

"Он там, наверное", - подумала она.

- Ах, да, это правда! - весело сказал прокурор.

Затем, обращаясь к Кате, он прибавил: - Позвольте, пожалуйста, лестницу. Там я видел у вас в чулане.

- Сделайте одолжение, - отвечала Катя, ни жива ни мертва.

Офицер с солдатом вышли и вернулись через минуту с маленькой комнатной лестницей и приставили ее к стене.

Жандармский офицер, которому принадлежала честь открытия трапа, полез по ней с фонарем в руке.

Лестница была несколько коротка, а он был мал ростом. Желая подняться выше, он ступил ногою на верхнюю полку этажерки, которая висела на стене тут же слева. Но гвозди не выдержали, и этажерка, книги, жандарм и лестница - все полетело на пол.

Жандарм чуть не упал на спину прокурору, который нагнулся, чтобы поднять с земли сложенный вдвое листок почтовой бумаги, вывалившийся из одной из книг при падении.

То было прощальное письмо, которое Владимир оставил Кате накануне, собираясь уходить, и потом забыл уничтожить.

Прокурор прочел его и от досады помянул черта.

Добыча ускользнула от него перед самым носом.

- Что такое? - спросил его достойный товарищ.

- А вот читайте.

Жандарм взял записку.

Сомневаться было невозможно. Внизу стояло число и подпись: Владимир Волгин. На заголовке: Екатерине Васильевне Прозоровой. Происхождение записки было ясно, и оно подтвердило вполне показания, случайно вырвавшиеся у Кати.

- Вам, вероятно, приятно будет, - ехидничал прокурор, обращаясь к Кате, - узнать о признательных чувствах к вам вашего протеже.

Он подал ей записку.

Катя прочла, ничего не понимая. Одно она чувствовала, что произошел какой-то кризис и что дела Владимира каким-то чудом поправляются.

- Вы мне позвольте этот документик обратно, - сказал прокурор. - Мы должны приобщить его к делу. Я думаю, - обратился он к жандарму, продолжать долее обыск и допрашивать остальную прислугу - бесполезно.

Тот с ним согласился.

Владимир был спасен.

Тут же был составлен краткий протокол, что по показаниям хозяйки дома и няньки, крестьянки такой-то, и по найденной после записке оказалось, что неизвестного звания человек, проживавший под именем Владимира Волгина, скрылся неизвестно куда накануне обыска.