Юлий Худяков - Золотая волчья голова на боевых знаменах: Оружие и войны древних тюрок в степях Евразии

Даже если эти сведения преувеличены, очевидно, что Первый Тюркский каганат располагал внушительной военной силой. Войско делилось на отряды по десять тысяч, тысяче, сто и десять воинов, а каждый отряд — на два крыла. Командовали армией военачальники, которые в свою очередь подразделялись на 28 рангов. Высшие титулы ябгу, шада и тегина занимали ближайшие родственники кагана из правящего рода Ашина. Другие важные чины могли занимать и представители других аристократических родов.

В Первом Тюркском каганате основную массу войск древних тюрок составляли отряды легковооруженной конницы, наиболее успешно сражавшиеся с луками и стрелами в рассыпном строю. Китайцы отмечали, что тюрки «искусно стреляют из лука с лошади; по природе люты, безжалостны». В то же время разноплеменное войско тюрок было не достаточно сплоченным и дисциплинированным, не всегда соблюдало строгое построение и четко выполняло команды. Это отметил китайский военачальник Ян Чжуен, пренебрежительно отозвавшийся о боевых качествах тюркской иррегулярной конницы: «Тукюесские ратники пренебрегают и наградами, и наказаниями, мало уважают начальников и по большей части не соблюдают порядка. Управиться с ними не трудно. Отсюда видно, что напрасно много говорят об их могуществе… Неприятели по наружности показываются мужественными, в самой же вещи [в самом же деле] легко управиться с ними».

Иное дело — отряды панцирной кавалерии, приученные соблюдать построение и атаковать плотно сомкнутым строем. Отряды «фули» или «бури» под боевыми знаменами с золотою волчьей головой, вооруженные «латами, копьями, саблями и палашами», наводили ужас на врагов. В качестве верительного знака, или пойцзы, древние тюрки пользовались «стрелой с золотым копьецом и восчаной печатью» {59} 59 Бичурин, 1950. С. 229, 232. 58 .

Военные победы, подчинение многих народов и захват обширных земель подняли авторитет древних тюрок и внушили страх их противникам. Все кочевые правители стремились продемонстрировать свою лояльность древнетюркскому кагану. «Разные государства все подчинились [ему]. Лучников было 1 000 000 с лишком. Такого могущества северные иноземцы никогда не имели» {60} 60 Кюннер, 1961. С. 327. . Свою силу и мощь осознавали и сами тюрки. В разговоре с византийским послом правитель западного удела каганата Турксанф назвал тюрок «непобедимым народом». Он заявил, что ему «преклоняется вся земля, начинаясь от первых лучей солнца и оканчиваясь пределами запада». {61} 61 Гумилев, 2002. С. 56.

Масштаб и протяженность театра военных действий в период Первого Тюркского каганата были необычайно велики: от южных районов Сибири до границ Китая, Ирана и Византии.

Тюркские каганы и полководцы не просто гордились своей воинственностью и непобедимостью, но и всячески культивировали чувство своего превосходства над другими народами. В период Первого Тюркского каганата сформировался настоящий культ героев-воинов на базе поминального культа умерших сородичей. На поминальных комплексах помимо каменных стел и оградок стали устанавливать каменные столбики-балбалы по числу убитых врагов. Очень скоро протяженность этих каменных рядов и количество убитых врагов стало настолько престижным, что убитых врагов стали дарить полководцам и героям, чтобы их поминальный комплекс был более монументальным. В подражание китайскому императорскому заупокойному культу на мемориалах тюркских каганов стали устанавливать каменные стелы с описанием их героических деяний, увенчанные драконами и установленные на постаменте в виде скульптуры черепахи.

Воинские и охотничьи подвиги древних тюрок отражены и в изобразительном искусстве. На скалах и различных предметах изображены сражающиеся воины либо охотники, преследующие свою добычу. Такие рисунки гравировали на костяных накладках луков и обкладках седел (рис. 4, 3, 4).

Искусство древних тюрок воспевало и прославляло героев-воинов, призывало подрастающие поколения быть похожими на своих героических предков.

«Лютые и безжалостные» к своим врагам, тюрки оказались жестоки и к своим соплеменникам. Междоусобные войны разорвали их некогда единое великое государство на части, после чего оно уже никогда не смогло достичь былой силы, могущества и величия. Тюрки потеряли свою воинскую славу так же легко, как и обрели, когда их правитель признал себя вассалом китайского императора.

Обособление Западного и Восточного Тюркских каганатов значительно ослабило военные силы тюрок. В то же самое время правители тюркских государств враждовали между собой, что делало их зависимыми от китайского императора.

В Восточном Тюркском каганате престол кагана занял Тули-хан Кижинь, женатый на китайской принцессе И-чен. Он вел себя по отношению к Китаю как настоящий вассал, превратив свое некогда могущественное государство в зависимое владение. В своем подобострастном рвении он даже обратился к китайскому императору, которого называл «высочайшим из владык», с просьбой позволить его кочевым подданным «носить одеяние великого царства и законы иметь общие с китайцами» и хотел одним указом превратить восточных тюрок в китайцев. Однако китайский император не счел нужным, чтобы тюрки «переменили одеяние». Ему они были нужны не в качестве подданных, а пограничных вассалов, призванных охранять границы империи Суй от других кочевников. Впрочем, подобострастное рвение Кижиня не осталось без внимания. Император щедро одарил своего вассала, его супругу-китаянку и приближенных большим количеством шелковых тканей и другими ценными подарками. В особом указе Тули-хан Кижинь был поставлен «выше всех князей» среди вассалов императора {62} 62 Бичурин, 1950. С. 244. 62 .

Правитель Поднебесной империи со своей свитой и войском нанес визит в Каганскую ставку. Кижинь оказал ему пышный прием и вновь удостоился богатых подарков. Был издан специальный императорский указ, в котором отмечалась преданность Кижиня императору, за что ему был предоставлен каганский престол. В следующем году Тули-хан Кижинь нанес ответный визит в столицу империи Суй. Почести и подарки он получил еще более щедрые.

Хотя каган превратился в послушного вассала китайского императора и был вполне доволен своей участью и получаемыми подарками, далеко не всех знатных тюрок устраивало такое положение. После смерти Кижиня на каганский престол вступил Шиби-хан, поначалу тоже ведший себя как преданный вассал. Он обратился с просьбой к императору взять в жены свою мачеху, китайскую принцессу И-чен, вдову умершего кагана. Хотя такой брак противоречил китайским обычаям, император повелел принцессе «сообразовываться с обычаями» восточных тюрок, и она стала женой Шиби-хана. В 615 г. во главе тюркского посольства он явился к китайскому Императорскому двору и тем самым подтвердил свою верность Китаю.