Василий Бартольд - Тюрки. Двенадцать лекций по истории тюркских народов Средней Азии

Чагатай при Тимуре считали себя вполне мусульманским войском, хотя по своей внешности и военному устройству оставались верны традициям Чингисхана. Связанное с именем Чингисхана обычное право кочевников обозначалось старотюркским словом тору, переделанным в тура. Тимура и чагатаев обвинили даже в том, что для них тура Чингисхана стояла выше шариата; на этом основании сирийскими богословскими авторитетами была издана фетва, по которой Тимур и его подданные не признавались мусульманами. В 1372 году послу Тимура было сказано в Хорезме: «Ваше царство — область войны, и долг мусульман — сражаться с вами». Резким внешним отличием Тимура и его воинов от прочих мусульман были сохраненные ими, по монгольскому обычаю, косы, что подтверждается и некоторыми среднеазиатскими иллюстрированными рукописями того времени. Когда при осаде Дамаска (1400–1401 годы) внук Тимура Султан-Хусейн изменил деду и перешел на сторону осажденных, то ему прежде всего отрезали косу и заставили переменить одежду.

Понимание подробностей деления чагатаев на племена и роды несколько затрудняется неясностью терминологии; в одном и том же значении употребляются термины улус, имевший, как мы видели, и гораздо более обширное значение (говорится об улусе Джучи или улусе Чагатая), иль и тюмень, по-видимому, также монгольское аймак. Слово тюмень в значении «множество, десять тысяч» перешло в тюркский язык из языка коренного населения Кашгарии; впоследствии термин тюмень чаще, чем к кочевникам и войску, применялся к массе оседлого населения. Мухаммед-Хайдер различает в Кашгарии (по его выражению, в Кашгаре и Хотане) четыре класса: тюмень — крестьянство, каучин — войско, аймак — кочевников, имевших право на определенное количество хлеба, тканей и т. п., и класс чиновников и духовенства. Вероятно, второй и третий класс вместе составляли моголов. Термин тюмень в Новейшее время в Бухаре употреблялся для обозначения жителей равнин, в противоположность горцам — кихистани. Положение чагатаев в государстве Тимура сравнительно с оседлым населением яснее, чем у восточных авторов, определяется у испанского посла Клавихо [214] Руй Гонсалес де Клавихо (ум. 1412) — испанский дипломат и путешественник, посетивший в 1404–1405 годах двор Тамерлана в Мавераннахре во главе посольства короля Кастилии и Леона Энрике III. Оставил дневник, который вел на протяжении трех лет своего путешествия. , видевшего их в августе 1404 года: «Они могут ходить везде, где хотят, со своими стадами, пасти их, сеять и жить где хотят, и зимой и летом; они свободны и не платят податей царю, потому что служат ему на войне, когда он их призовет».

Особенным значением среди чагатаев пользовались четыре рода: арлат, джалаир, каучин и барлас. Слово каучин, как мы видели, первоначально было названием не отдельного рода или племени, но названием привилегированной части войска; по словам Шереф ад-дина Иезди, так называлась собственная тысяча хана. Очень вероятно, что из каучинов происходил первый правитель Мавераннахра из чагатайских эмиров Казаган (1346–1358), внук которого впоследствии был побежден и убит Тимуром. Названия трех остальных родов были первоначально названиями монгольских национальностей; в чагатайском государстве каждый из этих родов владел определенной территорией; арлаты жили в северной части Афганистана, джалаиры — на Сырдарье около Ходжента, барласы — в местности по Кашкадарье. Наравне с родовыми единицами упоминаются, как отдельные части чагатаев, имевшие своих предводителей и свою территорию отряды, образовавшиеся в свое время вокруг отдельных ханов или царевичей и после их смерти сохранившие их имя. Так, около Балха упоминается «кебекский тюмень»; по словам Анонима Искандера, Кебек в царствование своего брата Эсен-Буки получил право собрать вокруг себя богатых людей (очевидно, кочевников, владевших наибольшим количеством стад) из каждого улуса; от этих людей, по словам историка, происходили те, «которые теперь с гордостью называют себя собственными людьми Кебека». По словам того же источника, к Кебеку присоединился потом улус его побежденного врага царевича Ясавура; но при Тимуре ясавури упоминаются отдельно как род, живший около Самарканда; их глава, эмир Хизр, владел Самаркандом и по словам Анонима Искандера.

Самая тесная связь была, конечно, между Тимуром и родом барлас, к которому он сам принадлежал; отдельные представители этого рода часто называются «братьями» Тимура. С эмирами арлатов и джалаиров Тимур долго боролся за власть, даже после своего провозглашения главой чагатайского государства; улус джалаиров был объявлен в 1376 году уничтоженным, и его остатки были распределены по отрядам других эмиров. Среди особенно близких Тимуру эмиров упоминаются, однако, не только барласы, но и представители других родов; одним из них был Ак-Буга из рода найман, подобно многим другим сподвижникам Тимура, заранее определивший для себя место погребения около предполагавшегося (в Шахрисябзе) места погребения самого Тимура. Замечательно, что эти местные кладбища называются тем же словом (мурчал), как место отряда или отдельного воина во время битвы.

Этот рассказ и многие другие свидетельствуют о популярности Тимура среди чагатаев вообще, особенно среди их главарей. К военному элементу своей страны Тимур, несомненно, чувствовал себя гораздо ближе, чем к городскому и сельскому населению, хотя и Тимур совершил поступок, который в глазах кочевников обоих среднеазиатских государств, чагатайского и могольского, был особенным преступлением: сделал если не своим постоянным местопребыванием, то своей столицей большой город и стал воздвигать в нем постройки. Переход кочевников, их царевичей и главарей в города считался нарушением ясака Чингисхана. Предписание «всегда кочевать, никогда не становиться оседлыми» приписывалось и малоазиатскими тюрками Огуз-хану, причем в этом случае употреблен термин отурак, этимологически ближе стоящий к современным европейским словам с этим значением (рус. оседлый, фр. sédentaire, нем. seßhaft), чем употребляемое теперь в Средней Азии слово джатак. Ненависть к городам была в Моголистане, конечно, упорнее, чем на западе. Еще во второй половине XV века, когда потомки Тимура давно успели прославиться своими постройками в Самарканде и Герате, могольский Юнус-хан [215] Юнус-хан (1415 или 1416–1487) — хан Моголистана в 1468–1485 годах, с 1485 года хан только Западного Моголистана. из-за неудовольствия своих моголов должен был отказаться от своего намерения поселиться в Аксу, хотя этот пункт тогда «только по сравнению с Моголистаном мог считаться городом». Когда Юнус-хан несколько лет спустя занял Сайрам и потом Ташкент и поселился там (в Ташкенте находится его могила), часть моголов ушла от него вместе с сыном самого хана, Ахмадом, остававшимся и впоследствии, в противоположность своему отцу и старшему брату, настоящим степным воином по привычкам и наружности. Таковым видел его еще в 1502 году его племянник Бабур.