Александр Торопцев - Москва. Путь к империи

У Нурхаци и Абахая задача была посложнее, чем у Чингисхана и его потомков. Они слышали о казаках, подданных Белого царя, которые с упрямством морской волны накатывались на Сибирь, продвигались все дальше и дальше на восток, чувствовали их силу.

Как обладатель печати Чингисхана, Абахай не мог не думать об империи «от моря и до моря». Но, мудрый человек, он знал, какую мощь несут в себе упорные казаки, как высок потенциал того народа, из недр которого волнами расходятся по Сибири отряды. Вода течет туда, где ниже. Абахай повел маньчжуров на юг — в громадный Китай, пораженный долгой, кровопролитной гражданской войной, завоевал Поднебесную, основал Маньчжурскую династию.

Очень повезло русскому народу в XVII столетии: все страны Евразии, обнимавшие Русское государство с запада, с юга и с востока, были заняты своими проблемами. С севера Русское государство омывал Ледовитый океан.

Первые Романовы, а также все, кто участвовал в управлении Русским Государством, могут показаться этакими баловнями судьбы: страна досталась им богатая, народ — в меру бунташный, вокруг международная политическая теплица, да и только.

Именно так жили первые Романовы и возглавляемая ими держава. Эта неторопливость позволила русским с минимальными душевными, духовными и физическими потерями преодолеть непростую временную дистанцию (1613–1682 гг.) и накопить силы для будущего прорыва.

Во главе «пирамиды власти» Русского государства в XVI–XVII веках стоял царь всея Руси. На второй сверху ступени социальной лестницы располагались митрополиты, а затем патриархи всея Руси, а также «особо приближенные» к царю бояре, родственники царя, которые пользовались громадным авторитетом у самодержца и, естественно, оказывали заметное влияние на политику государства. Такими, например, были любимцы Ивана IV Васильевича Грозного, активно проводившие в жизнь все начинания царя (в том числе и опричнину) и от него принявшие смерть, а также Борис Годунов, который уже в годы правления Грозного заметно возвысился, а при Федоре Ивановиче стоял на одной ступени социальной лестницы вместе с царем.

Кремль в начале XVIII столетия (со старинной гравюры)

На ступеньку ниже располагались думные бояре, заседавшие в Боярской думе: Григорий Карпович Котошихин (1630–1667 гг.), подьячий Посольского приказа, в своем сочинении о России времен царствования Алексея Михайловича Романова пишет, что «прежние большие роды князей и бояр многие без остатку «чиновалися», и перечисляет думных бояр, которые «в окольничих не бывают: князей Черкасских, князей Воротынских, князей Трубецких, князей Голицыных» [216] Шукшин Василий. Я пришел дать вам волю. Бунташный век (Из сочинений Григория Котошихина). М.: Молодая гвардия, 1983. С. 419. и так далее.

Думный боярин являлся первым думным чином Боярской думы.

Окольничий с середины XVI века — второй думный чин. Пробиться в думные бояре ему было очень сложно, продолжает Г. Котошихин. — Мешало местничество, система распределения служебных мест, которая учитывала происхождение, положение, занимаемое предками, и в последнюю очередь — заслуги. Зато уж в свои ряды, на свою ступень они старались никого не пропускать. Г. К. Котошихин называет в числе окольничих роды князей Куракиных и Долгоруковых, Бутурлиных и Ромодановских, Пожарских и Волконских.

Третьим чином в Боярской думе были думные дворяне.

Четвертым чином — думные дьяки. «И в тех думных дьяках бывают из дворян и из гостей, и ис подьячих. И ис тех думных дьяков посолской дьяк, хотя порою бывает менши, но по Приказу и по делам выше всех» [217] Шукшин Василий. Указ. соч. С. 420. .

Дьяки занимали должности секретарей приказов, начальников, письмоводителей канцелярии. В XVII веке их в Русском государстве было около сотни, причем многие из них были людьми простого происхождения, делали карьеру благодаря знаниям, служили с ответственностью, трудолюбием, без которых невозможно вести сложное делопроизводство.

Спальник — придворная должность в Русском государстве XV–XVII веков. В его обязанности входило дежурство в комнатах царя и сопровождение его в поездках. Эта должность была очень выгодной. «Спальники, которые сидят у царя в комнате посуточно, по переменам, человека по четыре, — продолжает Г. Котошихин. — И многие из них женатые люди, и бывают в том чину многие годы, и с царя одеяние принимают и разувают. А бывают в тех спальниках изо всех боярских и окольничих и думных людей, которых царь кажет, а иные в такой чин добиваются и не могут до того притти. И быв в спальниках, бывают пожалованы болших бояр дети в бояре, аз иных, менших, родов дети в окольничие, кого чем пожалует царь по своему рассмотрению; и называют их комнатной боярин или окольничей, а в посолственных письмах пишут ближними бояры и окольничими, потому что от близости пожалованы». Спальники подчинялись постельничим.

Столь же перспективными и выгодными должностями в XV–XVII веках в Русском государстве оставались еще с прошлых столетий должности стольника, стряпчего. Московские дворяне в XVII веке быстро укрепляли свои позиции в государстве. Цари охотно посылали их в города на ответственные должности, доверяли им воеводства, посольские и другие дела. Уже при Иване IV они участвовали в политической жизни страны, были надежной опорой государей, но местничество мешало им продвигаться вверх по социальной лестнице, сдерживало инициативу этих энергичных людей.

Местничество корнями своими уходило во времена Ивана I Калиты, когда в Москве вокруг княжеского стола собралось очень много именитых, богатых бояр, съезжавшихся в город из южной и западной областей страны. Отношения между великими князьями московскими и боярами, по общему признанию летописцев и позднейших историков, были вплоть до середины XV века очень хорошими. Бояре и князь заключали между собой договор, согласно которому бояре обязались «служить князю», а князь — кормить бояр, награждать по заслугам. Из духовной грамоты Дмитрия Ивановича Донского видно, что князья уважительно относились к боярам, советовали своим детям прислушиваться к мнению бояр, опираться на их опыт. «Словом, московские князья и бояре составляли одну политическую силу» [218] Платонов С. Ф. Полный курс лекций по русской истории. Спб.: Кристалл, 1997. С. 191. вместе с московским духовенством. Эта триединая сила, всегда и полностью поддерживаемая московским народом, к середине XV столетия одержала, как говорилось ранее, великие исторические победы, ставшие опорой для следующих успехов, изменивших социальную структуру стольного града и самый состав московского боярства. Подчиняя и присоединяя уделы, вечевые республики, ханства, московские князья посылали туда из Москвы верных бояр, а позже и дворян наместниками, воеводами, а местную знать оттуда переселяли в столицу. После того как Литва в 1386 году приняла унию с католической церковью, в Москву потянулись литовские и русские князья и бояре, верные православию. Они, именитые, знатные, требовали к себе соответствующего подхода и отношения, и великие князья московские жаловали их высокими чинами.