Валерий Величко - От Лубянки до Кремля

Я уже давно наблюдаю за Вами. У Вас за плечами хорошее университетское естественно-научное образование, это если говорить о научном обеспечении охранной деятельности. Неплохое знание работы местных органов КГБ, что будет важно при подготовке поездок охраняемых лиц по стране. Ваш опыт работы в выездном отделе Главного управлении контрразведки в тесном контакте с разведывательными подразделениями Комитета, поездки за рубеж будут важны при подготовке зарубежных визитов.

Пригодится опыт Вашего руководства аналитическим подразделением в воронежском Управлении КГБ и информационно-аналитической работой в 13-м отделе ВГУ, умение готовить серьезные аналитические документы. У нас это все только в зачатке. Необходима система прогнозирования угроз в отношении охраняемых лиц с использованием АИС ГВЦ (автоматизированных информационных систем Главного вычислительного центра) КГБ СССР.

Ну а работа в Большом парткоме, как я убедился, дала Вам не только понимание роли Комитета госбезопасности в политике страны, знание его структуры, но и умение работать с людьми и знание положения дел в нашем Управлении, его кадров.

Важно также, что Вас лично знает и положительно оценивает Ваш труд руководство Комитета госбезопасности и многих его подразделений».

Лестно было слышать подобные слова.

Было видно, что он хорошо ознакомился с моей оперативной биографией и результатами прежней работы, и не только в КГБ.

Но, откровенно говоря, у меня тогда были совершенно другие жизненные планы.

До прихода в Партком, являясь заместителем начальника отделения в 13-м отделе 2-го Главного управления (главного управления контрразведки) КГБ СССР, я занимался «борьбой с изменой Родине на канале выезда советских граждан за рубеж», а также организацией контрразведывательной работы на канале выезда советских граждан за рубеж по частным делам.

Моей «клиентурой» были известные предатели-невозвращенцы типа Нуриева, Барышникова, Ростроповича, Вишневской, Шостаковича, Любимова (по линии культуры) и другие изменники рангом пониже.

Надо сказать, что ежегодно, вопреки бытующим мнениям о том, что якобы из СССР за границу бежали толпами из многомиллионного числа советских граждан, выезжающих за рубеж по линии экономических связей, научно-технического обмена, культуры, спорта и по частным делам, что относилось к компетенции нашего подразделения, от возвращения в СССР отказывались не более 25–30 человек. (В 1985 году на всех каналах выезда отказались возвратиться в СССР всего 35 человек — Отчет В.М. Чебрикова М.С. Горбачеву о работе КГБ СССР за 1985 год. Упоминавшийся уже Вашингтонский архив.)

Естественно, мы старались свести это явление до минимума, докапывались до его первопричин, отслеживали поведение невозвращенцев за рубежом и др.

Могу с уверенностью сказать, что «политических» среди них практически не было. Чаще всего первопричиной становились: ущемленное самолюбие, личные обиды, бытовые трудности и стремление избежать наказания за различные, как правило, аморальные прегрешения.

Борцов с советской властью, как они сейчас ни пытаются набить себе цену, среди них практически не было. И неудивительно, что большинство невозвращенцев, не найдя счастья на чужбине, давно вернулись и процветают в современной полукриминальной России.

Благо Лубянка умеет хранить тайны.

Кроме того, часто советские граждане становились жертвами разработанной спецслужбами противника эффективной системы склонения их к невозвращению на Родину. Создавались оперативные ситуации, когда человек был обречен. Как всегда расчет делался на самые низменные качества человека: страх, жадность, пьянку, похоть.

Практически на каждой советской туристической группе спецслужбами и враждебными идеологическими центрами отрабатывался этот набор вечных общечеловеческих «ценностей». Зная страну, маршрут и время пребывания, можно было на 100 процентов предвидеть, где, когда и что произойдет. Только за первую половину 1988 года, как заявил в одном из своих выступлений В.А. Крючков, против советских миссий и граждан за границей было проведено 900 провокационных акций.

Но все наши предупреждения встречались со скептическими улыбками. И до сих пор завзятые юмористы не забывают похихикать над выезжавшими в составе групп «тупыми кагэбэшниками».

А ведь на подобную работу прагматичный Запад выделял тогда огромные деньги.

В США в эпоху Рейгана в 1983 году ЦРУ был создан целый специальный Фонд «Jamestown Foundation», который должен был «оказывать помощь коммунистическим перебежчикам занять желаемое место в американском обществе».

Оказавшись за рубежом, перебежчики и невозвращенцы убеждались, что они были нужны своим совратителям лишь для пропагандистских акций, и выказывали недовольство в связи с невозможностью сделать на Западе карьеру, сравнимую с той, которую они бросили на Родине. Чтобы не отпугнуть «карьеристов», в правление Фонда были введены родственные души — один из бывших руководителей румынской разведки генерал Ион Пачепа, а также бывший заместитель генерального секретаря ООН, советский дипломат-предатель Аркадий Шевченко, перешедшие на сторону неприятеля в 1978 году.

Одной из форм экономии средств ЦРУ для финансовой поддержки предателей были предусмотрены гонорары за печатание и реализацию их антисоветских свидетельств-мемуаров. В административном совете Фонда состояли такие одиозные фигуры, как Дик Чейни и Марсия Карлуччи (супруга Фрэнка Карлуччи — в то время заместителя директора ЦРУ).

До работы в Парткоме и этой встречи я пять лет с огромным интересом создавал информационно-поисковую систему, которая только-только начала давать неплохие результаты по выявлению агентуры противника. В каких-то вопросах мы уже начали соревноваться с Управлением «Н» ВГУ, с информационными структурами ПГУ (внешней разведкой). По нашим материалам были заведены дела оперативной разработки на агентов-двойников, работавших за рубежом на канале выезда.

Дважды наши аналитические справки заставляли руководство КГБ проводить серьезные оперативные совещания, вносить серьезные коррективы в работу. Так, по материалам 13-го отдела об изменении отношения спецслужб КНР к работе с советскими гражданами такое совещание проводил лично Ю.В. Андропов. На наших материалах он написал красным карандашом — «Вот так надо работать!»

Систематическая и скрупулезная работа с отчетами о заграничных поездках агентуры и оперработников стала давать все более серьезные результаты. Так, мы стали фиксировать, что в Западной Европе на всех каналах выезда советские граждане все чаще стали сталкиваться с одними и теми же вопросами, которые в одинаковой формулировке, в одинаковой последовательности задавались им совершенно разными иностранцами. Разные страны, разные города, разные люди, но вопросы удивительно похожие. Все это очень напоминало целенаправленные социологические опросы.