Валерий Величко - От Лубянки до Кремля

Как инструктору Парткома КГБ СССР мне пришлось в 1985 году готовить заслушивание на его заседании вопроса о деятельности знаменитого научно-исследовательского института «Прогноз». Причем впервые речь шла не об оценке «уровня критики и самокритики в парторганизации НИИ» или «уровня проведения партийных собраний», а ставился вопрос об эффективности его оперативно-служебной деятельности.

К тому времени в НИИ уже около десятка лет сотня сотрудников — старших офицеров КГБ под эгидой Второго Главка безуспешно, как оказалось, занималась проблематикой защиты государственных секретов.

Нашей комиссией руководил начальник 8-го Главного управления КГБ генерал-лейтенант Н.Н. Андреев, помимо прочего — доктор физико-математических наук. При его поддержке мне удалось сформировать ее состав не из партийных функционеров, а из практиков — руководителей оперативных подразделений Центрального аппарата, грамотных оперативников, ученых и преподавателей Высшей школы.

Выявили немало интересного. Например, группа бывших инструкторов политотдела одной из воинских частей КГБ несколько лет занималась разработкой рекомендаций оперативным подразделениям по обеспечению безопасности литерных железнодорожных перевозок. Причем, не было среди них ни железнодорожников, ни контрразведчиков. По словам моего земляка — начальника железнодорожного отдела 4-го (транспортного) Управления Эдуарда Зарудина: «В этих наукоподобных изысканиях трудно было разыскать какой-либо смысл. А этапы их научной работы мы закрывали, так как «…люди же работали!» И это не единичный пример. И результат работы комиссии не заставил себя ждать.

После бурного заседания «Большого парткома» НИИ «Прогноз» превратился из самостоятельного НИИ КГБ СССР в Институт прикладных исследований 6-го (экономического) Управления Комитета госбезопасности. Его начальником стал один из членов комиссии, заместитель начальника одного из отделов 6-го Управления, «контрразведчик от Бога» В.М. Долгий.

Труба у НИИ стала пониже, но дым (результаты деятельности) стал значительно гуще.

Серьезно были укреплены и многие другие подразделения Комитета.

Как и многие в тот период, я не без оснований считал Горбачева продолжателем дела Ю.В. Андропова. Ведь не зря, думал я, начальником 9-го Управления, отвечающего за жизнь, здоровье и авторитет первого лица страны, стал именно Ю.С. Плеханов, ближайший человек Андропова.

Импонировали мне также молодость, энергия, уверенность в себе нового партийного лидера, который смело шел «в люди», «без бумажки» говорил умные вещи. Уже заезженным трафаретом стал пример о том, что было всего два случая, когда улицы советских городов вымирали. Первый раз во время показа по телевидению «Семнадцати мгновений весны», а второй — во время первых выступлений Горбачева. Но это так и было.

Да и внешне Горбачев на фоне Брежнева последних лет и больных Черненко и Андропова вызывал симпатию. Даже своей современной модной одеждой.

Я готов был простить ему даже безграмотный южнорусский говорок, хотя «азейбаржан», «начать» и т. п. выходили даже за рамки приличий.

Хотя один из близких к нему сотрудников недавно в своих воспоминаниях попытался доказать, что все эти его безграмотные речевые ошибки были популистской игрой в простоту. «…Уходя от Горбачева, я замер на полпути: вдруг осознал, что два часа подряд он говорил на безукоризненном русском языке, ни одного неправильного ударения! Вся эта неграмотность была игрой для народа».

Мне приходилось слушать не только публичные выступления Горбачева, и могу с полной ответственностью сказать, что речевая (и не только!) безграмотность была ему присуща от рождения. Да и хорошим матерком он при случае мог блеснуть.

Полностью поддерживаю марксистско-ленинский тезис о том, что двигают историю прежде всего изменяющиеся производственные силы и отношения, что только массы, познавая объективные законы природы и общества, а не «герои» «делают историю». А «великий человек» только придает истории элементы собственной индивидуальности. Вот он и придал!

Но тогда нам всем, к сожалению, показалось, что новый энергичный молодой руководитель «революционной партии» выведет нас из застоя, имея два базовых образования, избавит страну от безграмотного волюнтаризма и т. п.

Увидев позитивные сдвиги, происшедшие за короткое правление Андропова, люди ждали продолжения андроповской линии (роста уровня жизни, борьбы с коррупцией, бюрократами и казнокрадами, торжества социальной справедливости, укрепления социализма и др.).

Считал и я также, что новой, постандроповской политике и ее лидеру требуется серьезная защита и внутри страны, и вовне; и готов был посвятить этому делу некоторое время своей жизни.

Практика того времени показывала, что лидеры государств, а особенно лидеры-реформаторы, всегда были лакомой целью спецслужб их противников, террористических организаций.

Работая над книгой, в одной из своих старых несекретных рабочих тетрадей я обнаружил законспектированную тогда книгу некого Д. Форда «Пусковая кнопка. Система стратегического управления и контроля Пентагона». Она вышла в издательстве Саймона и Шустера в Нью-Йорке в 1985 году. У нас она была выпущена небольшим тиражом в 1986 году для высшего руководящего состава министерств и ведомств; были и такие книги.

Вот краткое изложение главной мысли этой книги:

«В меморандуме 1980 года для главы Пентагона генерал Брюс Холлоуэй (Bruce K. Holloway), бывший командующим САК (Стратегического авиационного командования), изложил свои взгляды на те выводы, к которым пришла большая часть участников серии внутренних конференций по проблемам «Целей войны и использования стратегических сил», которые проходили под эгидой фирмы True-Systems Group-крупного военного субподрядчика с большими связями в администрации Рейгана.

«…Я убежден, что контроль в советской системе настолько централизован, что можно будет очень серьезно снизить его военную эффективность как в ядерной, так и в любой другой войне, если будет серьезно подорвана система управления и контроля. Более значительный ущерб будет трудно причинить, но это потребует больших усилий от разведки, чем это возможно сейчас. Понадобится в пределах выполнимого улучшить систему слежения за стратегическим руководством страны и проведения тайных операций».

Подписанный Рейганом единый интегрированный оперативный план Пентагона СИОП (SIOP — Single integrated Operational Plan) помимо нанесения ядерных ударов по 50 000 целей в Советском Союзе и странах Варшавского договора (25 000 военных объектов, 15 000 промышленно-индустриальных объектов) предполагал серьезно увеличить ассигнования на слежку за передвижением советских лидеров, что даже в мирное время было достаточно трудной задачей. Но она еще больше усложняется в период кризисов, так как необходимо будет следить за множеством самолетов, вертолетов или лимузинов. Кроме того должны быть засечены совершенно точно все тайные командные пункты, на которых они попытаются укрыться.