Витовт Чаропко - Великие князья Великого Княжества Литовского

Казимир дал понять, что рассматривает Польское Королевство как отцовское наследство и королевскую корону примет как наследник, а не избранный поляками король. А это значило, что он соглашался только на персональную унию между ВКЛ и Польским Королевством, чтобы не потерять Литву. Поляки вынуждены были признать наследственные права Ягеллонов на польский престол, но решили шантажировать Казимира, заставить его быть сговорчивым. 30 июня 1446 года они провозгласили королем мазовецкого князя Болеслава, но короновать его не спешили, а предупредили литвинов, что «вместо доброго для вас короля Казимира станет королем Болеслав, а за великого князя будет его зять Михаил, о первом знаете, что он жестокий, второго узнаете как мстителя за смерть отца».

Вот тогда литвины задумались и разрешили Казимиру принять польское предложение, но взяли с него клятву отменить Кревскую унию, сохранить и расширить территорию Великого Княжества, дать им права выбирать великого князя. Умерили свой жадный аппетит и поляки, понимая, что упрямство литвинов приведет к срыву даже персональной унии. На съезде в сентябре 1446 года в Берестье польские представители согласились на «братский союз» с ВКЛ, о присоединении к Польше уже не напоминали. Отношения между государствами Казимир трактовал как равноправные и союзные. Но с включением в состав ВКЛ Волыни и Западного Подолья поляки не согласились: эти земли они уже считали польскими. Уезжая в Польшу на коронацию, Казимир 2 мая 1447 года выдал общегосударственный привилей, ставший своеобразной конституцией Великого Княжества Литовского. Казимир за «верность уставичную почтивых, достойных, освеченых, выбраных, мудрых прелатов духовных и светьскых княжат, рыцаров, шляхтичов, бояр, местичов земель Великого княжества Литовского и Руского, Жмойтского» милостиво одарил новыми правами и льготами.

Подтверждались прежние привилеи и дары церкви. Декларировался иммунитет от «обмовления». Вина человека должна была быть доказана на суде, за «проступку» отвечает только «виноватец». Разрешалось выезжать «з наших земль... для лепшого исщастиа набытья, а любо учинков рытерьских, до каждых земель, сторон, толко выменяючи, стороны неприательское».

Владельцы имений могли свободно ими распоряжаться. Великий князь отказался от взимания военной подати — «серебщизны» без согласия шляхты. Сохранялись повинности для крестьян «будованье городов наших новых потребных, а старых поправления», строительства и ремонт мостов. Преступник теперь «пану своему, а не иному будет обязан заплатить». И главное: Казимир подтверждал целостность Великого Княжества. «А також обецюем и слюбуем, ижь панства нашего земель, великого князьства предреченого, не вменшим, але у границах, как же предкы были наши, на имя князь Александр, нареченный Витовт, дядя наш, и иные дръжали и володели, такожь и мы тыежь земли здорови, целы, держати будем, и володети и щитити, а с Божьею помочью и всими силами размножати будем». Города, имения, уряды должны даваться «родичам тых земель наших предреченных Великого князьства Литовского».

25 июня 1447 года Казимир был коронован в Кракове на польского короля. Таким образом персональная уния была восстановлена.

Время правления Казимира в Великом Княжестве Литовском, Русском и Жемойтском было положительно оценено современниками. В «Хронике Быховца» отмечено: «Был велики князь Казимир сем год князем литовским, и панства вси, што к Великому Княжеству прыслухают, в целости одержал и в покои, и которые земли не хотели его послушни быть и к Великому Княжеству, и он тых всих прывернул, и вси панства впокоил».

Дальнейшая судьба Казимира — это судьба человека, оказавшегося между Сциллой и Харибдой. С одной стороны, он польский король и должен заботиться о Польше, а с другой — правитель Великого Княжества Литовского, где совсем иные интересы, противоположные польским. Нужно было иметь политическое чутье, находить компромиссные решения. Нужно было владеть собой, не горячиться, не делать глупостей. Нельзя было ожидать от слабовольного Казимира, что он будет твердо держать власть. Все больше он попадал под влияние поляков. Летописцы описывают его несчастным, пережившим немало огорчений и неприятностей, правителем.

Польские сенаторы сразу потребовали от Казимира присоединения к Польше Волыни. И он, не разжигая страсти поляков, обещал им Волынь, но не спешил исполнять свое обещание. А когда ему напомнили о присоединении Волыни, ответил, что для этого нужно согласие литвинов и он не может «во вред Великого Княжества подтвердить права Королевства Польского». Возмущенная шляхта пригрозила королю: «Отказываемся от всякого послушания, пока права и свободы Королевства Польского письменно не подтвердишь». Казимир уехал в Литву, где прожил с осени 1447 по май 1448 года, охотясь по пущам. И только его мать София Гольшанская уговорила Казимира вернуться в Польшу. На Люблинском сейме поляки начали требовать от Казимира присоединения уже всего Великого Княжества к Польше. Но встретили упорное сопротивление литвинских послов, которые настаивали вычеркнуть из акта Городельской унии артикул «О вечном соединении Литвы с Польшею». «Пускай два государства соединятся в особе одного правителя, и то, если не будут нарушены наши интересы», — заявили литвины. Поляки, наоборот, предлагали войти Литве в состав Польского Королевства на тех же условиях, что и другие польские земли, и тогда кончатся бесплодные споры между поляками и литвинами. Но послы заявили, что они не согласны на такие условия, ибо это позор — отмена титула великого князя литовского, русского и жемайтского. В свою очередь литвины требовали возвращения ВКЛ Владимира, Олесно, Ратно и Западного Подолья. Поняв, что ничего не добьются, поляки обещаниями успокоили литвинских послов. А когда те уехали из Люблина, взялись за Казимира. На этот раз они постарались не выпустить Казимира и повезли его в Краков. Чуть вырвался он в Литву. Не нравились молодому королю наглые домогания поляков. Поэтому на съезде в Новогородке Казимир с послами от земель ВКЛ постановил ни в коем случае не идти на унию с Польшей. Съезд прервала весть, что Михаил Сигизмундович поднял мятеж. Он нашел себе союзника — хана Большой Орды Сеид-Ахмета.

Во главе татарских загонов Михаил Сигизмундович захватил Киев, Стародуб, Новгород-Северский, Путивль, Брянск, Радогощ. Но до гражданской войны не дошло. Михаил Сигизмундович испугался посланного на него войска и сбежал в Москву.

Отношение Казимира к своему троюродному брату, которому он отказал в отцовском наследстве — Троках, вызвало у многих неприятие. Епископ Збигнев Олесницкий, который поддерживал Михаила, укорял Казимира за невыполнение договора Ягайлы с Сигизмундом Кейстутовичем и требовал возвращения Михаилу его прав. «Вынуждает нас к этому не только Божие и прирожденные права, но и отца твоего присяга, которой он вместе с нами на глазах моих, поклялся твердо исполнять условия договора, заключенного с Сигизмунд ом». Казимиру надоело, что его как ребенка учат и поучают, наставляют, что и как он должен делать. Он стал проявлять непослушание, даже твердость. Вот и ответил епископу резко: «Не надеялся никогда их твоих уст услышать подобные слова. Не вынудишь меня, чтобы я сделал то, о чем напоминаешь. Упадет еще не одна голова, пока князь Михаил будет возвращать свое отчины». Но и польские вельможи проявили твердость и решительно напомнили Казимиру: «На то королем избран, чтобы не только права королевства стерег, но во всем старался их расширить». И стали требовать включения в состав Польши Западного Подолья и Волыни. Казимир предложил рассмотреть спорные с Литвой вопросы на следующем сейме, а чтобы задобрить поляков, признался, что «содействовал Польше, а не Литовскому Княжеству, но мне нужно быть осторожным, чтобы Литва не вышла из послушания».