Витовт Чаропко - Великие князья Великого Княжества Литовского

Натиск оппозиции не ослабевал, и Сигизмунд Август готов был отказаться от польской короны и, пусть «в последней рубашке», но остаться со своей женой. Страсти еще более разгорелись, когда Барбара прибыла в Краков. Бона демонстративно уехала в Варшаву и там плела интриги против сына и его жены. Сигизмунд Август забыл о королевских обязанностях и днями пропадал в покоях Барбары. Слухи о том, что король из-за жены не занимается делами королевства, будоражили панов и шляхту. Но короля прежде всего волновала судьба любимой.

Воистину он был похож на героя рыцарского романа Кретьена де Труа «Эрик и Эниде», рыцаря Эрика, чрезмерно влюбленного в свою жену и забросившего турниры и бои, не замечая, как низко пала его репутация.

Но Эрик все же сподобился стряхнуть с себя любовное наваждение и доказал доблестью свое рыцарское достоинство. А вот Сигизмунд Август так и не избавился от чар красавицы.

По совету Николая Черного Сигизмунд Август отказался поддерживать своего племянника Яна Запольи, [67] Сын сестры Сигизмунда Августа Изабеллы, жены венгерского короля Яна Запольи. боровшегося с Габсбургами за венгерскую корону. Взамен Габсбурги обязались помочь ему расправиться с оппозицией. По тайному договору эрцгерцог австрийский Фердинанд прислал 5 тысяч испанских солдат, которых король поставил в своих имениях. Теперь и у Сигизмунда Августа появилась сила против оппозиции.

И она дрогнула, ее вожди стали переходить на сторону короля.

На очередном сейме еще звучали голоса против брака Сигизмунда Августа и Барбары, но они уже ничего не значили. Вопрос о ее коронации был решен. Теперь былая оппозиция радостно кричала: «Пусть будет убит тот, кто не хочет иметь ее за королеву!» И наконец 9 декабря 1550 года Барбара была коронована.

Барбара не радовалась королевской короне. Тяжелая болезнь отнимала силы и красоту. Доктора предсказывали близкую смерть. Сигизмунд не отходил от ложа, на котором угасала любимая женщина. Он готов был на все, чтобы спасти Барбару, даже пригласил знахарок лечить ее. Здоровье Барбары улучшилось, но болезнь не отступала. Наконец Сигизмунд Август положился на волю Бога, «чтобы тот сам лечил, в недостатке людского спасения».

8 мая 1551 года молодая королева Барбара умерла. Сигизмунд Август плакал от горя. И по словам Николая Черного, король «кровавым потом» обливался по любимой.

В смерти Барбары подозревали королеву Бону. Говорили, что молодую королеву отравил секретарь Боны — Людвик Монти. Сигизмунд Август так и не простил матери неприязни к своей жене. И Бона в 1556 году, прихватив из казны драгоценности, уехала на родину в Италию, где вскоре была отравлена.

Похоронили Барбару в Вильно, хотя поляки и Радзивиллы хотели положить королеву в королевской гробнице на Вавеле. «Тут при ее жизне хотели быть благородными, пусть и после смерти никто ее тут не видит», — решил Сигизмунд Август. Всю дорогу до Вильно он ехал на коне за повозкой с гробом Барбары и плакал. Король до конца жизни носил траурную черную одежду. И он завещал похоронить себя возле могилы Барбары, чтобы и после смерти быть рядом с любимой.

Легенды рассказывают, что король пригласил к себе известного мага Твардовского. По его просьбе маг показал в зеркале тень Барбары. Увидев привидение любимой, король с криком: «Басенька моя!» — бросился к нему. Произошел взрыв, и в дыму привидение исчезло. История любви Сигизмунда Августа и Барбары Радзивилл послужила сюжетом многих литературных и художественных произведений. И в них Сигизмунд Август показан романтическим влюбленным и несчастным мужем, вызывающим сострадание. Прославила Сигизмунда Августа не его государственная деятельность, а несчастная любовь.

Личное горе угнетающе подействовало на Сигизмунда Августа. Он безвольно принимает решения по совету Николая Черного, которому дал уряд виленского воеводы и земского маршалка. Папский легат Алоиз Липпомани писал о Радзивилле: «...этот пан является всем у короля: советчиком, канцлером, маршалком, фамильярным приятелем, с которым король ест, танцует, забавляется». Современники объясняли такую зависимость правителя от своего сановника колдовством. Так считал австрийский посол Ян Лан: «Формулами колдовскими и дьявольским влиянием овладел он (Радзивилл. — Авт.) полностью королем, и то, что советует, наговаривает, что скажет и что пожелает, то король делает, не обращая внимания ни на чей совет, в делах религиозных или делах государства, или иных важных делах». Но не в колдовстве крылась сила Радзивилла, а в слабости самого Сигизмунда Августа. Современники отмечали, что Сигизмунд Август «кажется слабым, а поэтому не любит трудов и забот. В разговорах осторожный, скрытный, ссылается на недомогание, в ответах своих сдержанный, такие использует двойственные высказывания, что кажется, что его слова можно понять иначе и, как правило, никогда не обнадеживать там, где говорит о публичных делах, и вместе с тем никогда ничего не обещает с уверенностью». От такого правителя нельзя было ждать выдающихся свершений, а от его подданных — активной деятельности. Одни предались разгульной жизни, другие впали в «ересь» — увлеклись модным протестантизмом, третьи вовсе забыли о своих государственных обязанностях.

Папский нунций Алоиз Липпомани обвинил польскую шляхту в падении морали и боевого духа: «Отец его был королем необыкновенных достоинств, немалой охоты к рыцарским делам. Но сын, любящий спокойствие, ни разу не вышел еще в поле, что ослабило боевой дух шляхты, которая раньше непрерывно занималась в воеводствах рыцарским ремеслом, всегда готовая собраться под руководством короля числом в сто тысяч польской конницы. Теперь отвыкла от оружия, залегла дома и вместо обороны страны и соединенных с ней краев, отдается чтению еретических книг».

Даже вопрос о новой женитьбе короля решал Николай Радзивилл Черный. Неудивительно, что он заботился не о сердечных чувствах короля, а о политических выгодах Великого Княжества Литовского и сосватал ему вторую дочку австрийского эрцгерцога Фердинанда Екатерину. Этим браком князь Радзивилл Черный сорвал планы московского царя Ивана Грозного получить от императора Карла V королевскую корону. 31 июля 1553 года в Кракове Сигизмунд Август третий раз венчался. Но и этот брак не принес ему счастья и душевного покоя. Сестру первой своей жены — Екатерину, болевшую эпилепсией, он не любил. Сигизмунд Август думал развестись с нею и сообщил императору, «что чувствует к Екатерине непривычное отвращение, считает связь с сестрой после сестры за кровосмешание». Папа римский ратовал за сохранение брака. Тем более, что в 1554 году королева сообщила о своей беременности. Но минуло время, и стало ясно, что она просто обманывала всех, имитируя беременность. С этого момента король отдалился от жены. Горячая кровь толкала его в разгулы и разврат. Понятно, что за это набожные поляки не любили и не уважали Сигизмунда Августа. А за что было его уважать? «Поляки не слушаются его, не почитают, злословят о нем публично, о чем он мало волнуется. Владения коронные розданы или заложены, не приносят ему никакого дохода, так что на содержание свое обязан брать в долг», — писал Липпомани. А между тем деньги на украшения, убранство своих дворцов, картины, шпалеры, дорогие безделушки, ювелирные изделия находились. В королевской конюшне стояли две тысячи коней. Но свое богатство Сигизмунд Август, как знаменитый Крез, прятал от чужих глаз в своих сокровищницах: «предивной работы» оружие, дорогую одежду (хотя сам одевался просто и скромно), меха, рубин императора Карла V (стоимостью 80 тысяч золотых скудов), драгоценные камни, медали, золотые и серебряные украшения и вещи, шапку с рубинами (стоимостью 300 тысяч золотых скудов) и много всякого добра. В 1560 году видом королевских богатств был поражен епископ Комерини: «Я видел много драгоценностей, но столько собранных в одном месте не ожидал найти, с которыми венецианские и папские, которые также видел, не могут идти в сравнение... Этому никто не поверил бы, кто этого не видел». А для защиты Отечества у короля денег не находилось. Так, для покупки брюссельских гобеленов он потратил 100 тысяч талеров. А через несколько лет ровно столько попросил у гданьских и немецких банкиров для ведения войны с Московией.