Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 3. Ржаная песня

Приехал недавно. Вместе по поселку ходили, по общежитиям. Со стороны глядел, как дежурю, с людьми, с начальником говорил. «Ну что ж, – говорит, – если уважение имеешь – работай. А может, к шахтам поближе? Дом ведь пустой. А милиция и там требуется…»

Я бы поехал, пожалуй. Да нет – к людям привык…

Опять идем по поселку. Заходим в магазины, идем к пруду, где копошатся купальщики, поднимаемся в общежития.

– Здравствуйте, Коля!

– Коля, зайди!

Заходим на две минуты. Трое ребят пришивают к майкам белые номера…

– Слушай, как бы площадку для волейбола и пару мячей… Но ты же знаешь – наш «профсоюзный князь» тебя уважает. Поговори. Пусть не жмется. Скажи, мол, меньше хулиганить будут ребята.

– Ну хороши вы – с милицией на профсоюз…

– Да нет, Коля. Ты без формы пойди… Он же тебя уважает…

– А может, проще: соберем по рублю, вот тебе свой мяч с сеткой. И дело с концом. Я тоже буду ходить на площадку…

Идем дальше.

– Друзей у тебя, Николай…

– Узнаешь постепенно, и люди тебя узнают… Случается, не в отделение бегут, а прямо домой: «Коля, пошли!» Бежишь, если и не на службе. Один раз прямо в трусах выскочил. И кто, вы думали, куролесил? Лучший приятель, Толя Синько. Осатанел с получки. Я к нему. Он за ножик: «Зарежу!»… Ну, обезвредил как полагается… Утром приходит: «Ничего не помню…» Показал ему царапину от ножа. Глаза закрыл – стыдно…

Стоим на гулком мосту над дорогой. Рельсы белыми нитками бегут мимо зеленых и красных огней. Говорим о всяких милицейских и не милицейских делах.

– Когда на мост поднимаюсь, почему-то вспоминаю Донбасс Может, и уеду когда-нибудь. А сейчас не могу…

Вечером над крышей у перекрестка загораются красные буквы: «Вызов милиции. Звоните – 02!» Это адрес ваших друзей. Если покой наш нарушит плохой человек, звоните 02. Помощь приходит немедленно.

Голубая машина. Мне уступают место возле стекла, чтобы больше увидеть. Нас четверо: шофер Виктор Сиротин, лейтенант Критский Сергей, сержант Танцура Леонид и я, тоже сержант.

Тихий дождик. По мокрому асфальту ручьями плывет красный, зеленый и желтый уличный свет. В машине глазком мигает радиостанция.

– Я «Чита»… Я «Чита»… «86» – займите квадрат.

«86» – это мы, патруль по Москве. Вся Москва на карте дежурного поделена на квадраты. На карте – фигурки машин. Мы тронулись, и чья-то рука переместила фигурку. Десятки синих машин разошлись по квадратам, и в каждой – зеленый глазок и голос:

– Я «Чита»… На Павелецкой – 001.

Это условный шифр нарушения. Слышно, чей-то далекий голос ответил: «Вас понял, выезжаю немедленно».

Спускается ночь над Москвой. Все меньше прохожих, засыпают дома. Гулко шуршат колеса запоздалых машин. Гаснут последние окна. Засыпают слесари и министры, бухгалтеры и студенты…

– Сколько людей в Москве?..

– Больше шести миллионов…

– Я «Чита», «29-й». срочно… Адрес: Сивцев Вражек, 4…

В нашем квадрате спокойно. Подобрали, отвезли в отделение пьяного, за неправильный поворот указали шоферу грузовика. И опять тихо шуршит резина по зеленым и красным ручьям.

Ночь коротка. Заря зарю держит почти что за руку. Только каких-нибудь час-полтора остается для кошек. Днем не встретишь кошки на улице, ночью то и дело перебегают дорогу, зеленым глазом провожают машину…

– Я «Чита». Я «Чита»… Всем, всем… Мотороллер «Вятка», красного цвета. Задержите…

И наконец нам:

– «86-й»… Срочно – Шестая улица Октябрьского Поля. Подъезд номер девять. Чердак… Двое неизвестных…

Дом без единого огонька. В темном, как колодец, дворе ищем девятый подъезд. Сердце толчками считает ступеньки… Третий, пятый этаж… Сколько ж ступеней на этой темной, как пропасть, лестнице?! Крик. Топот шагов наверху, и сразу же тишина.

На площадке у чердака с пистолетом сержант Танцура. Перед ним человек не то растерянный, не то заспанный. Молодое лицо. Черный на красной подкладке плащ. Остроносые туфли, измятые брюки… Что там в кармане, оружие? Нет. Черный игрушечный пистолет.

– Зачем?

– Просто с детства люблю пистолеты…

В карманах пропуск в библиотеку, жевательная резинка в яркой истрепанной упаковке, книжка на английском языке, блокнот с телефонами девушек, паспорт…

Кондарев Юрий. Двадцать шесть лет. Лаборант завода. Окончил техникум. Живет на Фрунзенском Валу. В семье: сестра, мать, отчим.

– Почему здесь?..

– Ушел из дому…

– Давно?

– Четыре недели… Нет, просто так. Решил – надо жить одному…

– А если эту игрушку направить в лицо и крикнуть: Снимайте пальто!»?

– Да, конечно… Но, поверьте, это остатки детства…

– А тот, второй, – кто он?..

– Я был один. Его не знаю. Четыре недели один… Сегодня этот подъезд, завтра еще. Спал на полу…

– Читаете по-английски?.. Ну хотя бы три строчки?.. Зачем же носите книжку?..

– Нравится и ношу…

Составляется протокол. Ответы четкие, с попыткой иронии… Кто он? Преступник? В беде человек? «Романтик-стиляга»? Это выяснят завтра. В нашей машине мигает зеленый огонь и слышен зовущий голос «Читы»…

Спят троллейбусы в длинной колонне. На трамвайных путях синяя молния варит рельсы. Пахнет горячим хлебом. По дороге на «Шереметьево» пулей промчалась машина – повезла газетные матрицы. Дождь перестал. От кустов, от асфальта поднимается пар.

– Я «Чита». Мотороллер «Вятка» задержан…

Три часа ночи. Светло. Без фонаря делаю записи.

– Сынки, дали бы закурить…

– Закуривай, Александра Терентьевна… Как, все в порядке?

Добродушная сторожиха у магазина добавляет к туману папиросного дыма.

– Споко-о-ойно. У меня надежный сосед… Миша, не замерз?!

Из тумана вырастает молоденький милиционер, отдает честь…

Все спокойно в квадрате. Белая ночь прогнала кошек. На верхушках сосен в парке запели первые зяблики… Спят еще слесари и министры, студенты, бухгалтеры и артисты. А у нас появляется сонная тяжесть в ногах. У «Читы» чуть хрипловатым становится голос… Окна высотного здания позолотила заря. Сейчас пойдут на работу кондукторы и водители. Вот уже шаги за углом. Веселые, быстрые.

Трое мальчишек.

– Здравствуйте. Куда так рано?..

Под рубашками свертки, наверное, с хлебом…

– На работу…

– ?

– Мы птиц разгоняем…

– ?

– В Тимирязевской академии у профессора – особая кукуруза. Надо, чтобы не клевали на грядках… Зовут? Я – Вова Здоренко, он – Игорь Трискус, он – Вишняков Юра. Школа № 744.

– Счастливо, ребята!..

Москва просыпается. Слышно – чья-то метла заскребла по асфальту. Петух заорал. Удивительно – петух в Москве…

Очень хочется поглядеть на «Читу». В дверях здания на Петровке дежурный долго вертит мое удостоверение.