Александр Стрыгин - Расплата

Сидор лежал на спине головой к передку, а по бокам сидели продотрядчик с винтовкой и Юшка.

- Все забыл, ирод! Помещика вместе разоряли, а теперь что делаешь?

- Туда вместе шли, правда. А оттуда врозь, ты на подводу воз навьючил, а я на руках икону принес да косу ржавую...

- Бога побойся, Юшка, - уже зловеще поднял голову Сидор. - Господней расплаты остерегись!

- Мы всю жизню расплачиваемся. За каждый шаг свой ответ держим. На тот свет я не собираюсь, а на этом тебе расплата пришла! За все мои слезочки, за все мозолики!.. Эй, но! Воронок, поднатужься!

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Петька Курков постучал в знакомую дверь и дурашливо крикнул:

- А ну, кто тут который и почему?

Кланя открыла дверь и кинулась к нему на шею.

- Что ты, что ты... матушка увидит! - забеспокоился Петька.

- Не увидит, Петенька! Одни мы тут. Потап ее увел. Об уборке сладиться пошли. Завтра ведь хлеб жать пойдем. Тогда я уставать буду, Петя.

Он поцеловал ее и взял на руки.

- Пойдем на свою канаву.

Кланя торопливо замкнула дверь и юркнула на подворье.

За ригой - поросшая густой травой канава, а за канавой - стена ржи. Задумчиво шелестят тяжелые колосья от тихого вечернего ветерка, навевая радостное ощущение полноты жизни...

Кланя положила рыжую голову на колени Петьки. Закрыв глаза, она мечтала о своем, бабьем, а Петька чиркал спичку, прикуривая цигарку.

- Хоть коробком спичек одарил бы, - тихо, просительно сказала Кланя, - ночью дома зажечь свечку нечем.

Петька осторожно просунул руку ей за пазуху и, щекоча груди, уложил там коробок спичек.

- На, не жадный я.

- А тебе-то...

- Нам дадут еще. У меня и кремень на случай есть.

- Постой, постой, тише, - шепнула она. - Мне почудилось, во рже есть кто-то.

- Трусиха. Это мышей кошка ловит. - И он пустил ей в лицо струю дыма.

Кланя закашлялась, отвернулась. Петька затянулся еще раз, погасил окурок и склонился над Кланей, жадно целуя ее...

Сзади метнулся кто-то. И не успел Петька обернуться - острый нож вонзился ему между лопаток...

Увидев, как Петька повалился на спину, раскинув руки к ногам двух черных ссутулившихся людей, Кланя дико вскрикнула и покатилась на дно канавы.

2

Очнулась Кланя в каком-то амбаре. Под нею была подстилка, разостланная на сене. Огляделась. Во все щели пробивались лучи утреннего солнца. Вспомнив все, вскочила на ноги и кинулась к двери.

Дверь заперта. Кланя забарабанила кулакам:

- Откройте! Эй, кто там, откройте!

Никто не отвечал.

Кланя заглянула в щелку. Незнакомый дом. И дальше все незнакомо.

"Убили Петю, убили", - неотвязно стояло в голове, раздирая страхом и болью Кланино сердце.

Она поглядела наверх. Железная крыша над глухими рублеными стенами. Неужели никто не услышит? Надо кричать еще и еще! И Кланя кричала что есть мочи.

Но никто не отвечал, никто не подходил к амбару. Кланя снова припала к щелке, внимательно разглядывая подворье, и вдруг оно ей показалось знакомым. Приникла к другой щели, откуда виднее дверь дома.

На пороге сидела девочка и, ковыряя в носу, поглядывала в сторону амбара.

- Девочка! - закричала Кланя. - Девочка! Подойди поближе. Что же ты, не слышишь, как я кричу?

- Слышу, - тихо ответила та. - Ты сошла с ума, мне Мирон сказал. Кричи сколько хочешь. Завтра он тебя в Танбов увезет. А сейчас они в поле все ушли. Одна я тут.

Мирон? Племянник Потапа? Так это дом Потапова брата! И ей все стало ясно. Они, они убили Петьку! Сумасшедшей объявил, чтобы никто не подошел к амбару!

Она беспомощно села у дверей и, прижав голову к коленям, затряслась в горьких рыданиях. Что-то твердое почувствовала на груди... Спички, коробок спичек! Петькин подарок! Она вынула коробок из-за пазухи и, еще не сознавая, для чего, подтащила к дверям охапку сена.

Руки тряслись от страшной решимости - спички ломались. Наконец огонек! Она встала на колени, принялась раздувать, но пламя и без того взметнулось во всю дверь. Кланя отступила от огня, наблюдая за красными языками, и чем дальше отступала, тем яснее начинала понимать, что толстая амбарная дверь сгорит и упадет не раньше, чем выгорит в амбаре все. Она кинулась тушить, отбросив горящее сено ногой от двери. Но пламя переметнулось на сеновал.

Лицо Клани исказилось от страха...

И, помимо воли, вырвался истошный дикий крик:

- Люди! Помогите! Помоги-и-те-е!

3

Аграфена была недовольна, что допоздна задержалась у кума. Ругала захмелевшего Потапа, а он отмалчивался, сопел. У калитки они разошлись. Аграфена тихо подошла к окошку своего дома, постучала. "Спит как убитая! Нацеловалась, бедовая..." И снова постучала. Дернула дверь. Зашла со двора, протянула руку на перекладину и - обмерла: ключ лежит над дверью, Значит, ее нет дома? Негодница!

Аграфена вышла за ригу, громко позвала. Тихий шелест ржи был ей ответом.

Не заходя в дом, она побежала к Потапу.

Тот пугливо и нехотя открыл дверь.

- Найдется, найдется, куда она денется. Шашнями, гляди, займается... Ну, я спать, спать... завтра чуть свет в поле. И ты не проспи.

Аграфена вернулась домой, подождала еще, а дочери все не было.

Обошла еще раз подворье. Позвала. Никого. И - кинулась в продотряд...

Искали по всему селу, прочесали все задворки, но Клани и Петьки нигде не нашли.

На рассвете Панов приказал обойти все дворы и объявить крестьянам, чтобы искали по полям.

...А Петька лежал во ржи, недалеко от села, на участке Ревякина Захара. Лежал на спине с распоротым животом, из которого торчал пучок спелой ржи. Голубые холодные глаза его смотрели в чистое, залитое летним солнцем небо, полуоткрытый рот будто хотел произнести какое-то очень нужное слово. В ногах валялся пустой кисетик из-под семян. Семена, рассыпанные убийцами, затерялись в рыхлых комочках влажной от утренней росы земли.

Захар нашел Петьку по широко примятому следу во ржи - нелегко было тащить его убийцам! Увидев труп, Захар остолбенел и долго не мог сойти с места, только крестился и шептал молитву. Потом кинулся к телеге. Схватил вожжи и погнал лошадь к селу.

4

Запыхавшийся, потный, прискакал в волостной Совет, Панька Олесин и сбивчиво рассказал секретарю Совета о случае в Кривуше.

- Комиссар Панов велел позвонить в Тамбов, чтобы чекисты приехали скорее.

Секретарь долго крутил ручку аппарата, чертыхался, а Панька нетерпеливо переминался с ноги на ногу, умоляюще заглядывая в глаза секретаря.

Наконец Тамбов ответил. Панька дождался, пока секретарь повесил трубку, поблагодарил его и опрометью выскочил из избы.

Назад ехал тише. Запаленный конь кашлял, мотая головой. Панька знал, что отец теперь неделю будет отчитывать его за быструю езду. Пусть! Панька готов на все... Ведь от него зависит сейчас и судьба Клани, ее будут искать чекисты. Панька не знал, как назвать свое чувство к этой бойкой молодухе, только понимал, что ему будет и жизнь не в жизнь без нее. Он даже не ревновал к Петьке - пусть только она живет!