Наум Синдаловский - И смех, и слезы, и любовь… Евреи и Петербург: триста лет общей истории

В 1939 году Володин поступил на театроведческий факультет ГИТИСа, но через два месяца получил повестку в армию. В годы войны был связистом и сапером, участвовал в боях, дважды был ранен, награжден орденом и медалями. После демобилизации Володин не вернулся в ГИТИС, а поступил на сценарный факультет ВГИКа, который окончил в 1949 году. Это было время так называемой борьбы с космополитизмом, и Володин оказался без работы. Это побудило его переехать в Ленинград. Здесь он нашел работу редактора, а затем и сценариста на киностудии «Леннаучфильм».

В Ленинграде Володин бедствовал, ютился с женой и сыном в семиметровой комнате коммуналки в полуподвале. Как-то к нему зашел Назым Хикмет, только что вырвавшийся из турецкой тюрьмы. Огляделся и сказал: «У меня в Турции камера была лучше». Тогда же Володин заболел традиционной болезнью творческой интеллигенции начал регулярно выпивать. Однажды на день рождения жена принесла ему чекушку водки. «От такого подарка у меня появился ком в горле, – вспоминал Александр Моисеевич. – Во как пожалела меня?! А у нас в комнате и рюмок не было. И я стал пить из горла».

Оправдывался войной. Говорил, что корни этой неизлечимой болезни на фронте. Об этом его стихи:

С утра он шел в «свою рюмочную»: «Девушка, налейте мне сто грамм и улыбнитесь». Потом рассказывал, что «там работают разливальщицы, которых я всех люблю, каждую по-своему. Я называю этих девочек завлекалочками, потому что они завлекают хотя бы с ними пообщаться». Когда он впервые там появился, одна разливальщица спросила: «А закуска?» И Володин ответил: «Ваша улыбка». И она ему улыбнулась. Старался выпивать либо в одиночестве, либо с хорошим человеком. Говорил: «Не могу напиться с неприятными людьми».

Александр Моисеевич Володин

В этом весь Володин. Он был человеком добрым, открытым и доверчивым, совестливым и деликатным. Любил людей, и люди отвечали ему тем же. Работая над рукописями молодых писателей, говорил, что «лучше ошибиться в положительную сторону, чем кого-либо обидеть». Мог, увидев на почте немолодую женщину редкостной красоты, вручить ей бланк, на котором было написано: «Справка дана такой-то в том, что она очень красивая и обаятельная женщина и, кажется, с чувством юмора». И подпись: «Союз Кинематографистов, Союз Писателей, Союз Театральных Деятелей». Даже о своих родственниках, в доме которых ему приходилось бедствовать, он старался говорить мягко и беззлобно: «Они были хорошие люди, но время от времени выгоняли меня из дома. Я жил у них не совсем полноправным человеком».

И еще отличала Володина необыкновенная скромность в быту, в поведении, в манере одеваться. «Я не хочу быть человеком из лимузина. Я хочу быть, как будто меня из трамвая только что выкинули», – говорил он извиняющимся голосом. Неслучайно в Петербурге его называли «последним человеком стыда».

Сын Александра Володина, подаривший ему фамилию, уехал на постоянное жительство в США, звал туда и отца. Тот долго отказывался, но когда это стало возможным, поехал навестить Володю. Утром позвонили в дверь – пришла уборщица-мексиканка. Увидев в доме незнакомого мужчину, обратилась к нему: «Не правда ли, сегодня прекрасная погода?» Александр Моисеевич ничего не ответил, а его сын пояснил: «Это мой отец. Он не говорит ни по-английски, ни по-испански». – «Он что, немой?» – недоумевая, произнесла уборщица». – «Спасибо за приглашение, – сказал отец, услышав перевод вопроса. – Но я не хочу быть в Америке немым. Лучше я доживу свой век в моей России».

Памятная доска на доме 44 по Большой Пушкарской улице

Володин был драматургом поколения шестидесятников и в своих пьесах «противостоял тенденциям драматургии сталинской эпохи, в которой положительный герой всегда отстаивал коллективные интересы, вступать же в конфликт с коллективом мог только отрицательный персонаж». Его первая значительная пьеса «Фабричная девчонка» появилась в 1956 году. Пьесу взял Товстоногов, и тут же их с Володиным вызвали на ковер в обком партии. «Почему у вас женщина одинокая? Да, к тому же поет какую-то непонятную песню: „Миленький ты мой, возьми меня с собой”. Это что – социалистический реализм? У нас такого быть не может». С тех пор все последующие пьесы Володина выходили с оговорками: «только для Товстоногова в БДТ», «только для Ефремова в “Современнике”». В то время Олег Ефремов говорил Володину: «Если посадят меня – ты будешь носить передачи; если тебя – носить буду я». В те времена эти два театра пользовались некоторым, хотя и строго дозированным правом критиковать социалистический строй.

Александр Володин – автор многочисленных пьес и киносценариев, среди которых такие широко известные, как «Пять вечеров», «Назначение», «Дульсинея Тобосская», «Осенний марафон», «Прошлым летом», «Звонят, откройте дверь». Многие реплики его героев разошлись на цитаты, стали пословицами и поговорками. Некоторые из них вполне можно считать программными как для их автора, так и для нас, читателей: «Стыдно быть несчастливым», «С любимыми не расставайтесь», «Никогда не толпиться в толпе».

Умер Александр Моисеевич Володин 17 декабря 2001 года. Похоронен на Комаровском кладбище.

На стене дома по адресу Большая Пушкарская улица, 44, в котором жил Володин, в 2004 году открыта мемориальная доска, созданная по проекту скульптора Григория Ястребенецкого и архитектора Татьяны Милорадович. Обсуждается вопрос об установке памятника А. М. Володину в Матвеевском сквере. Ежегодно в Петербурге проводится театральный фестиваль «Пять вечеров», посвященный памяти А. М. Володина.

Узкие рамки заданной нами темы заставляют ограничиваться рассказами исключительно о тех персонажах петербургской истории, к которым было обращено внимание городского фольклора. Но даже этот небольшой по количеству список имен может дать представление о роли евреев в развитии русской музыкальной, исполнительской и театральной культуры.

В 1970 году ушла из жизни известная пианистка Мария Вениаминовна Юдина. Юдина окончила Петроградскую консерваторию и некоторое время преподавала в ней. Затем занялась концертной деятельностью. О ее неслыханной популярности можно судить хотя бы по тому, что в свое время сам Шостакович считал Юдину, наряду с Владимиром Софроницким, своим серьезным соперником. У Юдиной была примечательная внешность. Она всегда ходила и выступала в черном длинном платье с широкими, так называемыми «поповскими», рукавами. Если верить фольклору, то на сцену она вообще выходила в рясе, под которой скрывались вериги. Этому можно поверить, если вспомнить одну ее запись в дневнике: «Я знаю только один путь к Богу – через искусство».