Илья Вагман - Знаменитые загадки истории

Но колесо Фортуны совершило положенный оборот, и теперь уже за океаном заговорили о Фрэнсисе Бэконе как о наиболее вероятном авторе произведений Шекспира. К концу XIX века у Бэкона нашлось много серьезных защитников. В Северной и Южной Америке, Индии и России, Бельгии, Германии, Англии газеты и журналы высказывали догадки и гипотезы одна другой фантастичнее.

Стратфордианцы тем временем лихорадочно искали хоть какие-то свидетельства литературных занятий Шекспира. Но все поиски были тщетны. В 80-е годы XIX века крупный знаток Бэкона Джеймс Спеддинг категорически заявил, что Шекспиром Фрэнсис Бэкон не был и никогда быть не мог. Действительно, не очень-то верится в то, что из-под пера такого рационального человека, как Бэкон, могли выйти легкие, веселые комедии и эмоционально насыщенные сонеты. По воспоминаниям современников, английский философ был очень честолюбивым и вряд ли мог отказаться от славы творца популярных пьес. Кроме того, «бэкониановскую» версию опровергают и подсчеты ученых. Так, словарь драматурга и поэта Уильяма Шекспира насчитывает около 20 тысяч слов, а словарь мыслителя и государственного деятеля Фрэнсиса Бэкона – лишь 9 тысяч.

Тем временем появились новые «сомневающиеся», которые стали искать других претендентов на славу Шекспира. И первым среди них стоит имя Кристофера Марло, который не только был современником Шекспира, но и даже родился с ним в один год. Их имена связал американец Келвин Хоффман. Более двадцати лет он собирал данные, доказывающие, как он считал, что именно Марло был автором приписываемых Шекспиру сочинений. Заметив, что в произведениях обоих авторов есть сходные отрывки, Хоффман принялся за сравнение. И он отыскал множество мест, которые почти, а в некоторых случаях и полностью совпадали. Результатом поисков Хоффмана стала книга «Человек, который был Шекспиром».

Надо заметить, что недолгая жизнь Марло была весьма бурной. Он родился 6 февраля 1564 года в Кентербери, в семье сапожника, из всех детей которого выжило пять, и он был старшим. Его незаурядные способности проявились уже в самом раннем возрасте. Учился Марло в Королевской школе при Кентерберийском соборе, затем поступил в Кембриджский университет. В 1587 году Марло получил степень магистра, но жил в праздности (большую часть своих пьес он написал во время учебы в Кембридже). Молодой повеса нередко был замешан в разных неприглядных историях, несколько раз попадал в тюрьму, а в 1589 году был даже арестован по подозрению в убийстве, но вскоре освобожден.

Что касается его смерти, то здесь имеется несколько версий, из которых самая любопытная высказана Хоффманом: Марло вовсе не умер, все было подстроено так, чтобы он мог скрыться и избежать неминуемой гибели. Хоффман считал, что Марло сбежал в Италию, где зажил в свое удовольствие, сочиняя пьесы и сонеты, приписываемые теперь Шекспиру. Произведения эти, очевидно, отсылались тому, кто спас Марло, то есть его покровителю сэру Фрэнсису Уолсингему. Тому сначала приходилось переписывать пьесы – ведь почерк Марло могли узнать, – а затем он должен был обойти театры, чтобы найти того, кого можно было бы выдать за автора пьес. Ему повстречался актер на небольшие роли по имени Уильям Шекспир, который более чем охотно согласился стать «автором» этих пьес.

Надо заметить, что Шекспир появился на литературной сцене лишь в 1592–1593 годах, сразу после смерти Кристофера Марло, то есть начал писать лишь в тридцать лет, а для человека, жившего во времена Елизаветы, это уже было солидным возрастом.

Доводы Хоффмана, что только человек образованный и много путешествовавший мог написать такие пьесы, как «Укрощение строптивой», «Два веронца», «Венецианский купец», не лишены оснований, а большое сходство между поэмами Марло «Геро и Леандр» и Шекспира «Венера и Адонис» делает эти доводы еще более вескими. Даже специалисты признают, что трактовка сюжета в обеих поэмах почти одинакова.

По словам Хоффмана, издатель Шекспира обратил внимание на то, что в рукописях драматурга никогда не было ни помарок, ни ошибок, что довольно необычно, но зато подтверждает версию Хоффмана, будто Уолсингем переписал все эти пьесы. Однако возможно и иное объяснение: Шекспир был необычайно старателен и в угоду издателю переписывал рукописи, которые, разумеется, не сохранились. Написал Марло эти пьесы или нет, неизвестно, но целый ряд исследователей соглашается с тем, что если пьесы, подписанные именем Шекспира, писал действительно Шекспир, то он находился под сильным влиянием Марло; если же целый ряд работ был им присвоен, то при сложившихся обстоятельствах едва ли следовало ожидать каких-либо возражений.

Свои сторонники есть также у других «кандидатов в Шекспиры» – Роджера Меннерса, пятого графа Рутланда, и Уильяма Стенли, шестого графа Дерби. Оба имели превосходное образование и знали придворный этикет. Но для чего им понадобилось скрываться под чужим именем? Профессор Пороховщиков, выступая в 1939 году в защиту авторства Меннерса, выдвинул такую версию: «Его первые сочинения печатались анонимно, а другие выходили под псевдонимом по той простой причине, что пэру не подобало писать для общенародных театров».

Хотя предполагаемыми авторами шекспировских пьес чаще всего называли людей ранга Марло и Бэкона, время от времени возникали и другие имена. В 1912 году брюссельский профессор Селестен Дамблон опубликовал книгу «Шекспир – это лорд Ратленд», в которой утверждал, что Шекспир на самом деле 15‑й герцог Ратленд. То же писал в 1907 году и немецкий исследователь Карл Бляйбтрой. В 1919 году появился еще один «автор», на сей раз в образе лорда Дерби – о нем написал профессор Абель Лефранк в книге «Под маской Уильяма Шекспира: Уильям Стенли, VI граф Дерби».

В 1920 году Дж. Т. Луни выдвинул предположение, что автором шекспировских пьес был граф Оксфордский; работа вышла под названием «Шекспир, узнанный в Эдварде де Вере, семнадцатом графе Оксфордском». В действительности же нет никаких доказательств, что кто-либо из названных «претендентов» вообще написал хотя бы строчку стихов.

Своеобразным рубежом в шекспировском споре стал 1964 год, когда мир с подобающей торжественностью отмечал 400-летие Шекспира. В те юбилейные дни группа британских литературоведов внесла в английский парламент билль с настоятельной просьбой вскрыть могилу Шекспира в церкви Св. Троицы в Стратфорде-на-Эйвоне и положить конец мучительным распрям, досужим вымыслам, пустым разговорам. Ведь так называемые «антишекспирианцы» с пеной у рта настаивали на том, что могила пуста, тогда как их оппонентам одно намерение вторгнуться в «святая святых» умершего поэта представлялось кощунственным. После долгих дебатов, пространных писем в ведущие английские журналы, в которых литературную общественность призывали к прямо противоположным действиям, могилу так и не вскрыли. Далеко не последним доводом против этого стала загадочная эпитафия, составленная Шекспиром или тем, кто так искусно спрятался за великим и звучным именем, и выбитая по его просьбе на могильном камне: