Игорь Богданов - Дым отечества, или Краткая история табакокурения

К 1918 году в стране осталось 11 табачных фабрик (из них 5 в Петрограде). Вот несколько характерных фраз из полемического выступления на съезде еще одного депутата: «Главное, что нас подкузьмило в Петрограде, это отсутствие электрического тока. Все фабрики в Петрограде зависят от различных электрических обществ, и благодаря отсутствию тока некоторые фабрики работают 2 дня, как «Лаферм», правда, по 24 часа, другие работают 4 дня». Не было тока, не было также фанеры для ящиков, не было папиросной бумаги (стали завозить из Финляндии), и, главное, «подкузьмили» специалисты, которые растворились, как табачный дым, вместе с током и фанерой.

Еще в 1917 году в Петрограде была не одна сотня табачных лавок (только Е. А. Семенова и П. С. Андреев держали по 10 магазинов), не говоря уже об уличных киосках, фирменные магазины были у Шапшала, «Оттомана», Богданова. А к 1918 году вдруг встал вопрос — «где продавать папиросы»? (Вопрос «что продавать» был менее актуален, т. к. оставалось множество старых запасов.)

6 октября вышло постановление петроградских властей о «муниципализации» (т. е. принудительной передаче в ведение органов местного самоуправления) торговли табачными изделиями с запрещением продажи их частными торговыми предприятиями. Вслед за тем появилось правительственное распоряжение, установившее полную государственную монополию на ряд товаров, и среди них видное место принадлежало «изделиям фабрик желтых Табаков, махорочных, сигарных и гильзовых».

Одним из следствий этих распоряжений и запрещения частной торговли (на смену которой пришел натуральный обмен, то есть советское государство взяло на вооружение экономический порядок первобытного общества) явилось то, что только на толкучих рынках можно было «разжиться» «старорежимными» папиросами и махоркой-самосадом, производившейся в деревнях. В годы нэпа сигареты не курили, но разнообразных папирос, остававшихся от прежнего времени было немало. Торговали ими в ларьках Лентабакторга (Петротабактрест, как водится с трестами, лопнул). Обыкновенно в таком ларьке сидел инвалид Первой мировой войны, торговавший «Сафо» (эти сигареты курил С. А. Есенин до отъезда в Ленинград в декабре 1925 года, и есенинская пачка сохранилась до сих пор!), «Невой», «№ 6», «Трезвоном», «Октябриной», «Купишь-куришь», «Тары-бары». В табачных магазинах выбор папирос был больше — тут были еще и «Сальве» (что, кстати, в переводе с латинского значит «Здравствуй!» — несколько, я бы сказал, язвительное пожелание любителю подымить), и «Каприз», и «Зефир», и «Жемчужина Крыма», и «Америкен», и «Коминтерн», и «Дюбек». А еще были «Пушки», «Медок», «Эльтет», «Смычка», «Совет», «Ада», «Степан Разин», «Выгодные», «Штандарт», «Осман № 3», «Босфор», «Деловой клуб», «Новый сорт», «Кадо» (от французского «cadeau» — «подарок»), «Ю-ю», «Бабочка», «Цыганка» — кури не хочу!

Перемены затронули и названия табачных фабрик. Число фабрик сократилось, а те, что остались, стали называться так: фабрика Шапошникова в 1918 году стала «3-й государственной табачной фабрикой им. тов. Троцкого». В1917и1918 годах в городских справочниках указывалось, что здание по Клинскому проспекту, 25, по-прежнему принадлежит товариществу табачной фабрики «А. Н. Шапошников и К°». В документах архивного фонда Земельного подотдела Ленинградского губернского отдела коммунального хозяйства, в описании земельного владения по Клинскому проспекту, 25, указано: «Бесплатно предоставлено 3-й государственной табачной фабрике им. Троцкого отдельных зданий или строений числом — 1».

В документах архивного фонда Ленинградского табачного треста, в деле о регистрации устава треста за 1927–1928 годы, в описи земельных участков, предоставленных ленинградскому государственному табачному тресту, имеются сведения, что постановлением Ленинградской губернской комиссии по рассмотрению списков национализированных строений Ленинграда от 19 января 1927 года участок по Клинскому проспекту, 25, признан национализированным и закреплен за 3-й гостабфабрикой имени Троцкого.

В 1920 году на этой фабрике было произведено около 285 миллионов папирос и 1,2 миллиона фунтов табака, а в 1921 году папирос — 390 миллионов и табака — 1,8 миллиона фунтов. С введением новой экономической политики (НЭП) табачное производство стало расти, но к концу 1920-х годов оно резко пошло на спад. Тут еще и перемена в названии фабрики произошла. В 1928 году, в связи с тем, что Троцкий попал в опалу, фабрика стала называться «3-ей табачной фабрикой им. Клары Цеткин».

В 1930 году, 1 мая, вышел в свет первый номер «газеты рабочих и служащих 3-й государственной табачной фабрики им. К. Цеткин» — «Голос табачника». Тон газете задал материал, опубликованный в номере от 15 мая под названием «Молодцы, сигарочницы!»: «На первомайской демонстрации комсомольская ячейка сигарного цеха послужила примером всем остальным. В то время как другие комсомольцы, постояв продолжительное (курсив мой. — И. Б. ) время у Технологического института, понемногу стали расходиться, комсомолки сигарочницы до конца были на демонстрации.

Молодцы, сигарочницы! Стыд и позор комсомольцам других цехов, покинувшим нашу колонну».

Почерпнуть какую-то информацию о производстве табачных изделий из этой напичканной пропагандистcкой шелухой газеты с портретами большевистских вождей невозможно. Перелистываешь номер за номером, год за годом — и все одно и то же: «…комсомолки-ударницы сознательно приходят на работу с накрашенными губами и намазанные». «В рабоче-крестьянской стране нет места эксплуататорскому празднику рождества христова» (именно так, с маленькой буквы!). В цехах, между тем, пыль столбом («за 3 шага не видно работницы»), кругом «вредители», прогульщики, пьяницы, воровство… Картина по прочтении этих газет складывается такая, будто люди только тем и занимались, что постоянно боролись с мнимым врагом или друг с другом и не помышляли ни о чем другом. Жуткая, безрадостная, мрачная картина под названием «социализм»… Пролистав эту газету за несколько лет, я лишь однажды наткнулся на сообщение о том, что табак на фабрику поступал из Кахетии, Мингрелии, Гурии и Аджарии, что на фабрике производились папиросы «Нева», «Девиз». Все остальное — лозунги, призывы, требования:

Находились — в духе Маяковского — поэтические строки и для ударниц: