Виктор Ягодинский - И дым отечества нам сладок и приятен...

Великое чувство Родины! Источник сил и вдохновения. Негасимый пыл души. Радость и страдание. Отвага и мужество защищающих Отчизну, родной дом и своих родителей, свой царод… Это и родной язык, родная культура, история… Горе и тоска покинувших родные места…

Но хочется в этой необъятной теме выделить один небольшой вопрос, одну сторону любви к родным местам. Почему людей, как птицу, тянет в родные места? Зачем человек возвращается в отчий дом? Почему ищет земляков на чужбине? Ответов может быть, конечно, много. Рискну прикоснуться к теме памяти…

Вихрь вопросов возник у меня после того, как маленький самолет местной авиалинии сделал вынужденную посадку в поле где-то в Курганской области. Я вышел, озабоченный непредвиденной задержкой рейса, и вдруг… превратился в ребенка. Нет, не сразу. Пожалуй, сначала на меня пахнуло каким-то до боли знакомым степным ветром. Теплым, полынным и полним детства. Я очутился почему-то рядом с лошадью, на стогу сена. Лошадь большая, а стог огромный. И жутко, и радостно, и терпкий привкус трав щекочет в ноздрях, придавая особый вкус новым ощущениям.

Уже отрезвев от первого удара запахов, лежа в колосистой траве, я твердо уверовал, что побывал в детстве, о котором уже давно ничего не помнил (а может быть, не знал?). Степь всколыхнулась ветром, тронула глубинные слои памяти, и оттуда, как из илистых недр степного озера, стали поднимaться и лопаться пузыри-воспоминания. Потом я проверил их у роддах и знакомых. Да, без ошибки, все было точным. Я случайно оказался вблизи селения, где родился…

Вторично интерес мой к этому явлению оживился после разговора с испанцем, вывезенным малышкой в СССР, в 1937 году.

Я опросил его, что он чувствовал, когда впервые снова побывал на родине, в Испании? И он ответил: запах! Точнее, да запаха. Один — морского ветра, а другой — мыльный, из мрамoрного корыта для общественной стирки, что стояло в глубине испанского дворика.

Ну а еще что? В Испанию ехал на «Жигулях» через всю Европу. Почти все время включен радиоприемник. Чужие голоса, музыка. Но вот в Пиренеях на каком-то витке горной дороги незнакомая музыка стала вдруг родной, и он, как мальчишка на материнской груди, захлебнулся от слез радости. И после была, родная испанская. музыка, были знакомые с детства песни, но такое ощущение уже не повторялось.

Что это, простое совпадение наших интимных (и весьма субъективных) ощущений?

Но вот читаю Марселя Пруста: «В поисках утраченного времени»: «Съел печенье тетушки, и память восстановила картины детства. Более подробно описывает подобные ощущения Герман Гессе, который в жизнеописании довольно много места уделяет такому явлению: «Рождение мое совершилось ранним вечером в теплый июльский день, и температура того часа есть та самая, которую я любил и бессознательно искал всю мою жизнь и отсутствие которой воспринимал как лишение. Никогда я не мог жить в холодных странах, и все добровольно предпринятые странствия моей жизни направлены на юг…» Но все же большинство свидетельств — в пользу запахов.

Иногда эти свидетельства прочно смыкаются с комплексным ощущением красоты и близости родных мест. И. С. Тургенев: «Люблю я эти аллеи, люблю серо-зеленый нежный цвет и тонкий запах воздуха под сводами…» А вот знаменитый дуб, посаженный. Иваном Сергеевичем еще в детстве на поляне за старым лутовиновским домом: «Мой любимый дубок стал уже молодым дубом. Вчера среди дня я более часа сидел в его тени на скамейке. Мне очень хорошо было. Кругом трава так весело ывела; на всем лежал золотой свет, сильный и мягкий…» — Тургенева тянуло в Спасское постоянно, отовсюду — из Москвы И.Петербурга, Парижа и Рима, Берлина и Лондона он вновь и вновь возвращался туда где провел большую часть своего детства, где постигал душу своего народа, впитывал его речь: «Воздух, родины имеет в себе что-то необъяснимое…» «Когда вы будете в Спасском, поклонитесь от меня дому, саду, моему-молодому дубу, родине поклонитесь», — завещает он.

А y А. Куприна — «даже цветы на родине пахнут по-иному. Их aрoмат сильный, более пряный, чем аромат цветов за границей». Множество свидетельств связи чувства родины с природой есть у М. Пришвина и других писателей. Но особняком стоит — по своей четкости и определенности — письмо А. К. Толстого будущей жене Софье Андреевне от 22 августа 1851 года: «Сейчас только вернулся из лecу, где йскал и нашел много грибов. Мы раз как-то говорили o влиянии, запахов, и до какой степени оНи мoгут напомнить, что было забыто ужe много лет. Мне кажется, что лесные запахи обладают всего больше этим свойством… Вот сейчас, нюхая рыжик, я увидел перед собой, как в молнии, все мое детство во всех подробностях до семилетнего возраста».

Для нас это свидетельство особенно важно, поскольку известно, что А. К. Толстой страдал астмой. То есть у него была выраженная склонность к аллергическим реакциям. Не отсюда ли и столь ясное видение всей картины детства от одного только запаха рыжика?

Договоримся, что все дальнейшие рассуждения на этот счет касаются сугубо биологической стороны предполагаемой связи чувства родных мест с природной их обстановкой. У человека может быть и другая, вторая, родина, которую он любит не меньше, чем место своего рождения. У людей нашего времени определяющим в чувстве родины является, конечно, тот психоэмоциональный фон, который сформировался в соответствии с социальными условиями жизни и воспитания.

Но все же:

Так вот. Если вести речь о биохимии ностальгии, если думать, что в ее образовании повинны антигенные воздействия типа аллергических реакций, то все объясняется довольно стройно.

Суть дела заключается в том, что самая первая встреча организма, например, с вирусом гриппа (а у человека в эпидемические годы это обычно происходит в младенческом возрасте) производит настолько сильный иммунологический эффект, что клетки, образующие противотела, «запоминают» на всю жизнь узор мозаики антигенной оболочки вируса, впервые поразившего ребенка. В последующем при встрече с другими вирусами гриппа организм наряду с новыми противотелами продолжает штамповать противотела и к «пример-штамму» вируса.

Человек всю жизнь носит в крови противотела не только к вирусам и бактериям, но и к любым биологическим и химическим веществам, способным вызвать иммунологическую реакцию. Такие реакции могут иметь аллергический характер, если в основе их возникновения лежит внедрение в организм чужеродного белка или даже неорганических веществ, обладающих аллергенными свойствами.