Виктор Ягодинский - И дым отечества нам сладок и приятен...

Что такое аллергия? Этот термин происходит от двух греческих слов: «аллое» — иной, и «эргон» — делаю. Буквальный перевод: «делаю по-другому». В современной иммунологии аллергией обозначают измененную, чаще всего повышенную чувствительность по отношению к какому-либо веществу. Отсюда и «аллерген», обозначающий вещество, способное вызывать аллергическую реакцию.

Наука знает, по крайней мере, пять источников «чужих» молекул. О микроорганизмах мы уже упоминали. Второй источник — пища (вот он, тот самый пряник тетушки, заставивший вспомнить детство). Третий — пыльца растений (это самый распространенный аллерген). Четвертый — различные химические вещества (промышленные вредности, бытовые химикалии, например, стиральный порошок, краска для волос и тушь для ресниц). Пятый — принадлежит самому организму. Это может быть эмбрион — плод, обладающий антигенами не только матери, но и отца (наверное, слышали о резус-факторе крови отца и матери, иммунологические различия которых приводят к тяжелой болезни плода). Такими бывают ставшие «чужими» клетки-«уроды», появившиеся в результате генетических аномалий или старения.

Нас же интересуют связи антигенных воздействий с памятью человека. И хотя уже давно существует понятие «иммунологическая память», означающее сохранение настороженности к веществам, когда-либо побывавшим в организме и вызвавшим соответствующую аллергическую реакцию или процессы иммунитета, о связи этой памяти с нашей памятью в ее обычном понимании по, ка еще никто не говорил.

А зря. В основе иммунных реакций лежат весьма тонкие и чувствительные процессы распознавания «своего» и «чужого» на основе долговременной иммунологической памяти. На некоторые повторные встречи с аллергеном организм отвечает весьма бурной (анафилактической) реакцией (вспомните своих знакомых с бронхиальной астмой или с повышенной чувствительностью к пыльце и т. п.).

Не исключено, что именно такой механизм и сработал в случае с А. К. Толстым, когда он, нюхая рыжик, вспомнил мгновенно свое детство. Но почему вспомнил? Какая связь между запахoМ-аллергеном, памятью головного мозга и памятью иммунологической?

Во-первых, связь запахов с химическими веществами очевидна. Их могут распознавать наше обоняние и специальные рецепторы. Основной же ареной, на которой развертываются реакции иммунитета, является костный мозг, кроветворная, а точнее, лимфоидная ткань. Главные действующие лица при этом — клетки этой ткани, прежде всего лимфоциты и макрофаги. Последние имеют огромный набор химических группировок, рецепторов, обеспечивающих взаимодействие макрофагов с антигенами и другими биологически активными веществами, в том числе с ферментами. Эти клетки вырабатывают и сигнальные вещества — монокины, с помощью которых они обмениваются информацией с другими клетками, в том числе нервными (на кото. рые сильно действуют микробные токсины — вспомните головную боль и другие нервные реакции во время инфекции).

Аллергия — лишь частный случай ответа иммунной системы на повторный контакт с антигеном, А вещества, обеспечивающие запахи, служат лишь частью химических раздражителен, способных вызвать аллергию. Число вариантов рецепторов, лимфоцитов, играющих основную роль в иммунитете, настолько велико, что любой антиген всегда находит в организме сорт лимфоидных клеток с соответствующими рецепторами. Произшедшая реакция между антигеном и рецепторами вызывает бурную реакцию размножения «нужных» вариантов клеток.

Образующиеся при аллергии иммунные комплексы обладают способностью повреждать некоторые виды клеток организма, представляющих «склады» высокоактивных (и даже ядовитых — в больших дозах) веществ. К ним относятся, например, гистамин и ацетилхолнн — посредник передачи нервного импульса. Повышение концентрации подобных нейростимуляторов в крови и тканях (особенно мозговой) вызывает своеобразное шоковое состояние, закрепляющее ассоциации памяти мозговой и иммунологической.

Вот и замкнулась цепочка: память — биологические реакции — внешние воздействия. Поскольку эта гипотеза обсуждается впервые (во всяком случае, ни в научной, ни в популярной литературе мы не нашли прямых указаний на связь ностальгии с иммуносистемой), ей простительны некоторые допущения.

Допущение первое: ностальгия —. тоска по знакомым родным местам действительно существует.

Допущение второе: если так, то в основе ностальгии должны лежать реальные процессы, связанные с памятью.

Допущение третье: материальной основой памяти родных мест должны быть характерные для данной местности природные условия, воздействующие на детский организм с помощью различных раздражителей и передающиеся зрительными, слуховыми, тактильными и другими ощущениями.

Допущение последнее: среди этих воздействий ведущую роль играют запахи, часть которых в качестве материального ноcителя имеет химическое вещество, обладающее иммунологическим (аллергическим) эффектом, в результате чего и закреплятся ассоциативная связь воспоминаний детства и антигенного удара (или просто запаха, звука, других сопутствующих, достаточно сильных ощущений).

Обратимся снова к художественной литературе. Ведь никто другой, кроме литераторов — ни медики, ни психологи и даже ни философы, — не занимался проблемой «ностальгия — ее материальные основы». Герой романа Германа Гессе «Игра в бисер» Иозеф Кнехт вспоминает: «Мне было тогда лет четырнадцать, и произошло это ранней весной… Однажды после полудня товарищ позвал меня пойти с ним нарезать веток бузины… Должно быть, выдался особенно хороший день или у меня на душе было как-то особенно хорошо, ибо день этот запечатлелся в моей памяти, являя собой небольшое, но важное событие. Снег уже сошел, поля стояли влажные, вдоль ручьев и канав кое-где уже пробивалась зелень… воздух был напоен всевозможными запахами, запахом самой жизни, полным противоречий: пахло сырой землей, прелым листом и молодыми побегами… Мы подошли к кустам бузины, усыпанным крохотными почками, листики еще не проклюнулись, а когда я срезал ветку, мне в нос вдруг ударил горьковато-сладкий резкий запах. Казалось, он вобрал в себя, слил воедино и во много раз усилил все другие запахи весны. Я был ошеломлен, я нюхал нож, руку, ветку… Мы не произнесли ни слова, однако мой товарищ долго и задумчиво смотрел на ветку и несколько раз подносил ее к носу: стало быть, и ему о чем-то говорил этот запах. У каждого подлинного события, рождающего наши переживания, есть свое волшебство, а в данном случае мое переживание заключалось в том, что, когда мы шагали по чавкающим лугам, когда я вдыхал запахи сырой земли и липких почек, наступившая весна обрушилась на меня и наполнила счастьем, а теперь это сконцентрировалось, обрело силу волшебства в фортиссимо запаха бузины, став чувственным символом. Даже если бы… переживания мои на этом бы и завершились, запаха бузины я никогда не мог бы забыть…