Митрофан Довнар-Запольский - Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия

Из этого видно, что обычай разделения Руси на уделы существовал еще гораздо раньше Ярослава. Однако со смертию последнего его потомство настолько размножилось, что уже на много столетий разделило Русь на уделы. Сам Ярослав оставил 5 сыновей, и притом еще в Полоцке княжила независимая от него линия Изяславичей [47] В действительности не Изяславичей, а Рогволодопичей. — Ред. .

Несмотря на довольно высокое состояние русской исторической науки, сущность и значение удельного периода еще далеко не выяснены историками. Явилось много теорий по этому вопросу, но ни одна из них не охватывает вполне сущности этой эпохи, обращая внимание то на ту, то на другую сторону ее.

Не говоря уже о вполне отжившей теории Карамзина, которая видела в наделении великим князем сыновей своих волостями отеческую любовь и попечение о детях, считаем необходимым упомянуть о других мнениях по этому вопросу. Такие авторитетные ученые, как Соловьев и Кавелин признают, что уделы произошли от раздачи русских земель великим князем как родоначальником княжеского семейства и что, следовательно, вся Русская земля представляла общее родовое владение княжеского дома, а борьба князей между собою — борьбою за княжеские родовые счеты.

Далее, есть теория, которая видит в удельно-вечевом строе этнографическое деление Руси по племенам и, следовательно, борьбу князей объясняет племенной борьбой народностей. Это мнение впервые было высказано Костомаровым. Наконец, есть еще довольно важное мнение Сергеевича, который видит в удельно-вечевом складе — договорное начало между князем и народным вечем [48] Николай Карамзин (1766–1826), Сергей Соловьев (1820–1879), Константин Кавелин (1818–1885), Николай Костомаров (1817–1885), Василий Сергеевич (1832–1910) — крупнейшие российские историки XIX века. — Ред. .

Здесь не место входить в более подробное исследование этих теорий, не место также вести с ними полемику. Но нам однако кажется, по нашему крайнему разумению, — что ни одно из этих мнений не есть удовлетворительно. Дело в том, что каждая теория рассматривает совокупность не всех явлений народной жизни данного времени, но предпочтительно избирает одну группу фактов, которая кажется ей важнее, справедливее, и на них строит свои выводы; те же из фактов, которые не подходят под данную группировку, стараются объяснить какими-либо натяжками или прямо считать исключением.

Обращаясь к фактам удельно-вечевого периода Русской истории, мы замечаем три крупных явления: 1) проявление и развитие племенной жизни народностей, составлявших тогдашнюю Русь, 2) борьбу князей и 3) слияние княжеских интересов с интересами земства.

Племена, составлявшие древнюю Русь, должны были различаться друг от друга многими этнографическими особенностями, выражавшимися в различных местных говорах, обычаях, обрядах, особенностях религиозных, в различной степени культуры, в различии торговых интересов, даже, может быть, в таких мелочах, как одежда, способ и приемы охоты и т.п. Как невелики покажутся нам эти особенности, но они имели влияние на разрозненность племен, в особенности, если обратим внимание на то, что огромные пространства, непроходимые леса и болота и притом недоверчивое, подозрительное отношение одного племени к другому, — черта, свойственная вообще малообразованным народам, постоянно препятствовали близкому знакомству и слиянию племен. При этом припомним свойственную вообще славянам черту — заводить между собою споры и прочее; все эти несогласия между племенами летописец характеризует словами «бысть нестроение».

Но пока племена жили мелкими общинами, пока они не доразвились до способности создать государственное начало, народная жизнь ни в чем не проявлялась. С IX века различные события, одно за другим, возбуждают к деятельности русские племена: борьба с варягами, установление на всем пространстве государственной власти, частое посещение северных славян южными и наоборот, борьба за власть первых князей, походы в Грецию (Византию. — Ред.), Хазарию, на Кавказ и прочее, наконец принятие христианской религии и с нею вместе писменности, одним словом — все эти явления заставили проснуться русские племена.

Таким образом произошло возбуждение в среде русских племен к деятельности умственной и государственной, каковое явление мы бы назвали возрождением племен. Первые поддались этому движению те племена, которые находились в более близких сношениях с Грецией: киевские поляне, ильменские словене и полочане. Потом выдвигается на сцену политической жизни Волынь, Туров, северяне, смоляне и т. д. Вследствие такого проявления народной областной жизни в наш удельно-вечевой период, мы замечаем следующие явления:

1) развитие и усиление веча, как выразителя народной воли в делах внутренних и внешних;

2) борьба городов с пригородами, которая есть отражение всеобщего возрождения племен;

3) борьба земств;

4) развитие системы земель, т.е. племена группируются около своего главного центра, великокняжеского города, причем всякая земля, в свою очередь, делится на мелкие уделы.

Что касается до князей, то в борьбе их мы наблюдаем следующие случаи:

1) борьба князей за родовые (борьба Мономаховичей и Ольговичей) и семейные счеты;

2) борьба князей за личные обиды и неудовольствия;

3) борьба князей за интересы земель, княжеств, например торговые и пр.;

4) проявление и борьба за столы князей-изгоев.

В первых двух случаях князья обыкновенно воевали только со своими дружинами, причем земство редко помогало и даже отказывало им в помощи.

Вот отличительные черты, на наш взгляд, удельно-вечевого периода. Для объяснения его, нам кажется, нужно брать совокупность всех этих черт, а не одну какую-нибудь, например родовые отношения князей, и только такой взгляд может вполне выяснить значение этого периода.

К этому следует прибавить еще одно соображение. В продолжение нескольких веков, когда продолжался наш удельный период, при разнообразии и многочисленности племен, населявших Русь, различной их степени культуры, интересах и т.д., удельно-вечевой порядок имел свои видоизменения. Укажем хотя бы на то, что поколения князей не могли всегда действовать по одному и тому же принципу, хотя бы по принципу родового начала: один князь мог иметь свои взгляды на власть, на свое положение, на управляемый им удел и т.д., отличные от взглядов другого. С другой стороны, и земли, смотря по условиям, в какие они были поставлены, имели различные понятия и принципы о княжеской и народной власти: в одном городе преобладало вече, в другом князь и т.д. Все это отразилось и на событиях удельного периода.

В первое время князья в уделах были пришлые. Князь со своею дружиною переходил из города в город, представляя собою временную военную и судебную власть. Вследствие частой смены князей и их исключительного положения в стране, должна была выступить народная власть для постоянного заведывания внутренними делами, что и выразилось в усилении значения веча.