Дмитрий Суворов - Все против всех

То есть, помимо борьбы с красными, помимо второго фронта против южносибирских крестьянских повстанческих армий, помимо откровенно враждебного семеновского Забайкалья, с которыми несколько раз едва не дошло дело до прямого столкновения и которого удалось избежать, лишь пойдя на немалые уступки Семенову, Колчак получил еще и третий фронт - против повстанцев, воюющих за учредительные идеалы.

Репрессии, с которыми подавлялись эти восстания, только увеличивали число непримиримых врагов адмирала: они были не обязательно за большевиков, но непременно - против Колчака.

Последнее такое восстание - Иркутско-Черемховское - оказалось роковым. Начавшись 24 декабря 1919 года в условиях, когда колчаковская армия уже проиграла противостояние с красными и последние стремительно приближались к Ангаре, оно объективно должно было сыграть роль могильщика режима 18 ноября, а с ним и всего белого движения в Сибири. Это понимали все, и поэтому события рубежа 1919-1920 годов - единственный за всю войну случай, когда Семенов пытался помочь своему вечному недругу Колчаку и прислал ему на выручку отряд: правый помогал правому против левых - все логично. Повстанцев же поддержали чехи и представители Антанты - из чисто своекорыстных интересов (надо срочно смываться из России!). В результате десятидневных крайне ожесточенных боев верх одержали повстанцы. 4 января 1920 года колчаковское правительство самораспустилось, и на следующий день листовки на улицах Иркутска возвестили о переходе власти к так называемому Политцентру - организации, в которую вошли: ЦК эсеров, комитет бюро земств, центральный совет профсоюзов, несколько комитетов социал-демократов... Знакомые все лица - КОМУЧ-2...

И последнее. Не все знают, что именно вменяли Колчаку в вину следователи Политцентра в начале следствия, то есть тогда, когда трибунал еще не был большевистским. Так вот: инкриминировали адмиралу попустительство убийству членов Директории, арестованных в Екатеринбурге и уничтоженных во время декабрьской кровавой бани в омской тюрьме. По сути, следователи Политцентра почти в точности реализовали призыв екатеринбургского обращения "Ко всем народам России" на счет наказания виновных путчистов. А если учесть, что все происходило в контакте и с чешским национальным советом и с его молчаливого согласия (и антантовского босса Жанена), то сходство с екатеринбургскими инструкциями становится еще более разительным. Похоже, Политцентр всерьез считал себя реальным продолжателем дела КОМУЧа.

Только все хорошо в меру. Пока в Иркутске шла игра в восстановление справедливости и конституционного порядка, к городу приближался красный девятый вал. На борьбу с поверженным Колчаком у Политцентра сил хватило, а на борьбу с большевиками, естественно, нет. Последним паладинам учредительства ничего другого не оставалось, как прекратить игру и испариться, оставив адмирала в руках торжествующих красных. Остальное... Об этом уже даже и писать не стоит - всем все известно.

Так кто же погрел руки на всем этом? Кто единственно выиграл на противостоянии Колчака и учредиловцев?

Красные. И только они.

Вместо эпилога

Обычно в литературе победа красных представляется исторически закономерной. На самом же деле гражданская война в России была "пересечением миллионов воль"

(слова Ф.Энгельса), и в этом круговороте рождались самые разнообразные возможности для всех участников всероссийской разборки. Безусловно прав блестящий ученый богослов о. Георгий Флоренский, говоря, что "белое движение было попыткой пойти напролом, не считаясь с жизнью". Но разве Ленин и компания не шли напролом, разве путь Ленина - Троцкого не есть волюнтаризм чистейшей пробы?

Все гражданские войны, известные в истории человечества, проходят, в общем, по двум сценариям: они завершаются либо истреблением и изгнанием проигравшей стороны, либо взаимным компромиссом. И чаще встречается компромиссный вариант. И это не случайно. Во-первых, чем дольше длится конфликт, тем больше усталость и истощение сил: в таких условиях вполне может возникнуть, как точно определил Л.Гумилев, "терпимость на базе усталости". А во-вторых, истреблять и изгонять часть собственного народа и всегда немалую! - это очень дорогостоящая и рискованная операция.

Поэтому в истории компромиссный финал чаще всего венчает даже самые клинические случаи взаимного остервенения.

Вспомним гражданские войны во Франции XVI века, в ходе которых, между прочим, была Варфоломеевская ночь и еще огромное количество пролитой крови, в том числе и королевской. Можно вспомнить и войну Севера и Юга в США, когда обе стороны в целом удерживались от крайних, террористических проявлений противоборства.

Небезызвестно, что всех проигравших южан после войны амнистировали: южный главком Р.Ли после войны до самой смерти преподавал в военном колледже.

Вообразите, что Колчак после 1920 года обучает гардемаринов в Кронштадте - не слабо! Компромиссные решения гражданской войны имели место и в более давние времена - в циньском Китае, в сасаиндском Иране, в Золотой Орде.

Наша война прошла по самому худшему сценарию. В чем же дело?

Практически все марксистские историки констатировали "одичание масс" (слова Ленина) в ходе Первой мировой войны, из-за которого, согласно данной версии, и началась гражданская война. Эта точка зрения обычно подкрепляется авторитетным мнением психологов, которые утверждают, что на современной войне человек может находиться без вреда для собственной психики не более полугода - дальше начинаются необратимые процессы в центральной нервной системе (отсюда печально известные вьетнамский, афганский, чеченский синдромы). И доказательства - бесчисленные акты вандализма, совершенные уезжавшими (бегущими!) с фронта солдатами.

Логично. Однако же... В 1945 году миллионы людей, пробывших на самой страшной из всех известных в истории войн не полгода, а 1418 дней и ночей (так, кажется, в официозе?) и, соответственно, вполне дозревших в плане одичания, почему-то не устроили у себя в стране ни разрушения государственности, ни всеобщей атмосферы убийств и насилия, ни гражданской войны по самому крутому сценарию.

В работе "Большевики должны взять власть", написанной аккурат перед октябрьским переворотом, В.И.Ленин так оценивает шансы неудавшейся июльской попытки взять власть: "Мы не смогли бы удержать власть физически... Недоставало ... озверения масс". Выходит, не до конца озверели солдатики в окопах Первой мировой... И с фронта ехали безо всякого желания воевать. Они потому и за оружие хватались в эшелонах по пути домой, чтобы никакая свинья не мешала им скорее перестать быть солдатами и вернуться к семьям, к мирной жизни. Потому и большевиков поддержали в октябре с их бредовым (в плане практическом) Декретом о мире; потому и казаки-фронтовики на рубеже 1917-1918 годов выступали за красных. Их лозунгом было: "Долой всех, кто хочет продолжать какую бы то ни было войну!" Прямо как в песне из кинофильма "Бумбараш":