Виктор Суворов - Ледокол

Имея в виду эти две точки зрения, давайте постараемся найти виновника возникновения советско-германской войны. В июне 1940 года, когда Советскому Союзу никто не угрожал, десятки советских речных боевых кораблей появились в дельте Дуная. Этот шаг не имел никакого оборонительного значения, но был угрозой для незащищенных румынских нефтепроводов, а, следовательно, и смертельной угрозой для всей Германии. В июле 1940 года Гитлер проводит интенсивные консультации со своими генералами и приходит к неутешительному выводу, что защищать Румынию совсем не просто: пути снабжения растянуты и проходят через горы. Если бросить много войск на защиту Румынии, то Западная Польша и Восточная Германия с Берлином окажутся открытыми для советского удара. Если сосредоточить много войск в Румынии и удерживать ее любой ценой, то и это не поможет: территорию, может быть, удержим, а нефтяные промыслы все равно сгорят от обстрелов и бомбежек.

В июле 1940 года Гитлер впервые высказывает мысль о том, что Советский Союз, может быть, очень опасен, особенно если германские войска уйдут с континента на Британские острова и в Африку. 12 ноября 1940 года в беседе с Молотовым Гитлер указывает на необходимость держать в Румынии много германских войск, явно намекая Молотову на советскую военную угрозу румынской нефти. Молотов намек игнорировал. Вот почему Гитлер после отъезда Молотова, обдумав все еще раз, в декабре дает директиву на проведение операции «Барбаросса».

В июне 1940 года, когда германская армия воевала во Франции, Жуков по приказу Сталина без всяких консультаций с германскими союзниками оторвал кусок Румынии — Бессарабию и ввел речные корабли в дельту Дуная. Если Гитлер сделает еще один шаг на запад, в Британию, где гарантия того, что Жуков по приказу Сталина не сделает еще один шаг в той же Румынии, шаг — всего в сто километров, который будет для Германии смертельным?

Гитлер просил главу советского правительства отвести советскую угрозу от нефтяного сердца Германии. Сталин и Молотов угрозу не отвели. Кто же виноват в начале войны? Кто кому угрожал? Кто кого провоцировал на ответные действия?

Великий британский военный историк Лиддел Гарт, тщательно изучив данный вопрос, установил, что германский план в июле 1940 года был очень простым: для того чтобы защитить Румынию в случае советской агрессии, надо нанести германский удар в другом месте, отвлекая внимание Красной Армии от нефтяных полей.

В ходе разбора вариантов было признано, что отвлекающий удар будет успешным, только если будет мощным и внезапным. Количество войск для участия в таком ударе постепенно увеличивалось, пока наконец и не было признано, что в ударе должны участвовать практически все германские сухопутные войска и большая часть авиации.

Расчет Гитлера оправдался: удар в другом месте заставил советские войска отходить по всему фронту. Дунайская военная флотилия оказалась отрезанной от своих войск без возможности отойти. Большинство ее кораблей пришлось взорвать и утопить, а гигантские запасы, предназначенные для обеспечения движения флотилии вверх по течению Дуная, просто бросить.

Удар Гитлера был сильным, но не смертельным. Еще Макиавелли заметил, что сильный, но не смертельный удар означает смерть для того, кто такой удар наносит. Сталин от внезапного удара с трудом, но оправился. Сталин создал новые армии и флотилии взамен потерянных в первые дни войны, а нефтяную аорту Германии он таки перерезал, правда, на несколько лет позже, чем намечал…

Зачем Сталин захватил у Румынии Бессарабию в июне 1940 года, говорит телеграмма Сталина командующему Южным фронтом генералу армии И. В. Тюленеву от 7 июля 1941 года. Сталин требует любой ценой удерживать Бессарабию, «имея в виду, что нам территория Бессарабии нужна как исходный плацдарм для организации наступления». Уже Гитлер нанес свой внезапный удар, а Сталин и не думает об обороне, его главная забота — организовать наступление из Бессарабии. Но наступление из Бессарабии — это наступление на румынские нефтяные поля.

В карьере Сталина было мало ошибок. Одна из немногих, но самая главная — это захват Бессарабии в 1940 году. Надо было или захватывать Бессарабию и тут же идти дальше до Плоешти, и это бы означало крушение Германии; или ждать, пока Гитлер не высадится в Британии, и после этого захватывать Бессарабию и всю Румынию, и это тоже было бы концом «тысячелетнего рейха». Сталин же сделал один шаг по направлению к нефти, захватив плацдарм для будущего наступления, и остановился — выжидая. Этим он показал свой интерес к румынской нефти и вспугнул Гитлера, который до этого воевал на западе, на севере и юге, не обращая внимания на «нейтрального» Сталина.

Захват Бессарабии Советским Союзом и концентрация тут мощных сил агрессии, включая воздушно-десантный корпус и Дунайскую флотилию, заставили Гитлера взглянуть на стратегическую ситуацию совсем с другой точки зрения и принять соответствующие предупредительные меры. Но было уже слишком поздно. Даже внезапный удар Вермахта по Советскому Союзу уже не мог спасти Гитлера и его империю… Гитлер понял, откуда исходит главная опасность, но поздно. Об этом надо было думать до подписания пакта Молотова — Риббентропа.

В книге Маршала Советского Союза Г. К. Жукова есть карта расположения советских военно-морских баз в первой половине 1941 года. Среди этих баз есть одна, размещенная в районе города Пинока в Белоруссии. До ближайшего моря — не меньше пятисот километров. Военно-морская база в белорусских болотах —это очень похоже на шутку нашего детства — «подводная лодка в степях Украины». Но смешного в данном случае мало.

После расформирования чисто оборонительной Днепровской военной флотилии часть ее кораблей перебросили в дельту Дуная, а другую часть подняли вверх по течению в приток Днепра — реку Принять. Поднимали корабли почти к самым истокам, туда, где ширина реки едва достигает пятидесяти метров. Тут и построили для новой флотилии базу.

Пинская военная флотилия по своей мощи почти не уступала Дунайской — в ее составе было не менее четырех огромных мониторов и два десятка других кораблей, авиационная эскадрилья, рота морской пехоты и другие подразделения. Использовать Пинскую военную флотилию в обороне нельзя: мониторы, которые пришли сюда, были повернуты носами на запад, а развернуть каждый — целая операция. Если корабли нужны для обороны, то их следует просто вернуть в Днепр, а на тихой лесной реке Припяти им нечего делать, и противник вряд ли полезет в эти непроходимые леса и топкие болота.

Назначение Пинской военной флотилии так и останется непонятным, если не вспомнить о Днепровско-Бугском канале. Немедленно после «освобождения» Западной Белоруссии, от города Пинока к Кобрину Красная Армия принялась рыть канал длиной в 127 км. Канал строили зимой и летом. Б его строительстве участвовали саперные части 4-й армии и «строительные организации НКВД», т.е. тысячи зэков ГУЛАГа. О чисто военном назначении канала говорит уже тот факт, что строительством руководил полковник (в последующем маршал инженерных войск) Алексей Прошляков. Условия, в которых прокладывался канал, были поистине ужасными. В болотной трясине тонула техника, и была только одна возможность построить канал в установленные Сталиным сроки: все делать вручную. Канал построили. Сколько за него пришлось заплатить человеческих жизней, вряд ли кто знает. Да и кто те жизни считал? Канал соединил бассейн реки Днепр с бассейном реки Буг. Зачем? Торговать с Германией? Но торговля шла Балтийским морем и железными дорогами. Торговые корабли большой грузоподъемности разойтись в канале не могли. Да и долгим путь получается: из Днепра — в Принять, из Припяти — каналом — в Мухавец, оттуда в Буг, по которому, кстати, тогда коммерческого судоходства не было, а из Буга можно попасть в Вислу. Нет, это явно не коммерции ради. Это чисто военный канал. Для обороны в Буге? Но у Советского Союза только совсем маленький кусочек Буга в районе Бреста, оттуда Буг резко поворачивает к Варшаве. Оборона в этих районах не готовилась, и даже Брестская крепость в случае войны должна была иметь всего один батальон, и то не для обороны, а для гарнизонной службы.