Михаил Долбилов - Русский край, чужая вера. Этноконфессиональная политика империи в Литве и Белоруссии при Александре II

РГИА. Ф. 821. Оп. 125. Д. 324. Л. 123–123 об. (отношение ковенского губернатора М.А. Оболенского генерал-губернатору А.Л. Потапову от 5 января 1869 г.).

Там же. Л. 120 об. (отношение М.А. Оболенского Потапову от 5 января 1869 г.); ГАРФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 895. Л. 28 об. (письмо кн. В.П. Мещерского вел. кн. наследнику Александру Александровичу из Ковно от 20 апреля 1869 г.).

РГИА. Ф. 821. Оп. 125. Д. 3071. Л. 76 («совершенно секретное» отношение М.А. Оболенского Потапову от 9 марта 1871 г. о недавней беседе с Волончевским).

В моем распоряжении почти не имеется источников, которые позволяли бы ответить на вопрос о том, как в действительности относился Волончевский к конкубинату священников. В работах литовских историков этот сюжет не затрагивается. Процитирую два документа из «компромата», собиравшегося на Волончевского администрацией в течение нескольких лет. (Документы доступны только в переводных копиях, но я не думаю, что власти в своем стремлении дискредитировать Волончевского пошли бы на сознательную фальсификацию: досье намечалось предъявить на судебном процессе.) Из письма Волончевского одному из настоятелей в 1868 году по поводу «хозяйки» последнего: «Неужели в мире Божием Вы не найдете другой женщины? Ссоры, возникающие в приходе, все по причине ее. Хотя бы была ангел, не женщина, одначе (так в копии. – М.Д. ) для покоя Вы должны были бы удалить ее. Вы же готовы [скорее] приход потерять, чем расстаться с нею. Не смешно ли это? Ежели Вы не удалите, я это супружество разорву. Шпаковская не могла ужиться с мужем и для того овладела Вами. С этого видно, что Вы с нею не без греха, иначе Вы были бы бароном в плебании, не она». А вот переведенный фрагмент из латинского письма епископа одному из деканов: «Многие священники пользуются исключительно женскою прислугою; смотри, чтобы не возобладала невоздержность (сластолюбие). Вынуди, чтобы прислуга [была] мужеского пола» (РГИА. Ф. 821. Оп. 125. Д. 324. Л. 135; Д. 363. Л. 53–53 об.). Отсюда можно предположить, что епископ не поощрял конкубината, но в то же время был далек от борьбы с ним не на жизнь, а на смерть.

Когда спустя два с лишним года, в конце 1868-го, Волончевский аналогичным образом отказался огласить новые административные ограничения относительно проповедей, губернатор Оболенский охарактеризовал ответ епископа как расчетливо «глумливый». Между тем из пересказа самим Оболенским состоявшейся в Ковно беседы видно, какого напряжения душевных сил стоила епископу полемика с имперской бюрократией: «“[Требовать, чтобы] я сам наложил руки на права церкви и римско-католического духовенства, возбраняя священникам исполнять их обязанности по отношению к поучению народа догматам веры, правительство от меня не может. …Мне все равно, где проведу я последние годы своей жизни”. Говоря это, епископ Волончевский был до чрезвычайности взволнован» (РГИА. Ф. 821. Оп. 125. Д. 324. Л. 117 об.).

РГИА. Ф. 821. Оп. 125. Д. 3071. Л. 58–58 об., 57–57 об. (копии отношений ковенского вице-губернатора Львова Кауфману от 1 и 20 сентября 1866 г., с пометой кого-то из чиновников ДДДИИ МВД на полях второй из них).

LVIA. F. 378. PS. 1867. B. 603. L. 3–6, 12 ap. (копия записки Баранова и черновой отпуск сопроводительного отношения Баранова А.М. Горчакову от 12 июля 1867 г.).

Лиценбергер О.А. Римско-католическая Церковь в России. История и правовое положение. Саратов, 2001. С. 127–128.

Wolff L. The Vatican and Poland in the Age of the Partitions: Diplomatic and Cultural Encounters at the Warsaw Nunciature. Boulder, 1988. P. 164–165.

Сиверс к тому моменту, судя по всему, уже успел отказаться от выдвинутого им в конце 1866 года двусмысленного проекта касательно права епископов непосредственно обращаться к папе за духовными полномочиями (см. гл. 3 наст. изд.).

См. об этом письмо А.М. Гезена Каткову от 6 апреля 1870 г.: ОР РГБ. Ф. 120. К. 20. Ед. хр. 1. Л. 123 об. (копия письма). Показательна также помета самого министра внутренних дел А.Е. Тимашева насчет предложения (1869 г.) заведующего духовными делами иностранных исповеданий в Царстве Польском А.С. Муханова о постепенном введении выборов епископата самим духовенством: «Принятие выборного начала представляет в моих глазах много затруднений, и потому думаю, что легче было бы достигнуть предположенной цели (ослабления влияния Ватикана. – М.Д. ) привлечением нескольких епископов немецкого происхождения, которые согласились бы посвятить епископов, преданных Правительству» (РГИА. Ф. 821. Оп. 125. Д. 3076. Л. 25 об.).

РГИА. Ф. 821. Оп. 138. Д. 62. Л. 67, 67 об. (выполненный в ДДДИИ перевод с немецкого записки Пихлера от 26 июля 1869 г. Выделено в оригинале). Другой пассаж из той же записки живо напоминает «Легенду о Великом инквизиторе»: «Апостолу Павлу, если бы он воскрес, пришлось бы порицать Пия IX гораздо сильнее, чем некогда своего товарища Петра, и если Иисус Христос явился бы сегодня в Рим и повторил бы: Царство мое несть от мира сего, – то Папа велел бы его расстрелять шассепоскими ружьями (винтовка системы Шаспо, взятая на вооружение армией Второй империи в 1867 году и вскоре удачно опробованная в бою против гарибальдийцев под Ментаной. – М.Д. ) наравне с гарибальдийцами» (Там же. Л. 66 об. – 67).

Там же. Л. 120 об. – 123 (донесение главы временной миссии при Римской курии П. Капниста Сиверсу от 25 февраля / 9 марта 1870 г. из Рима; с депешей Капниста лично ознакомился Александр II). Пихлер полагал, что если в будущем и «найдется католический епископ, решающийся на столь резкий шаг», то это будет не кто-либо из германского клира, а Иосип Юрай Штросмайер, епископ Джаковский (Дьяковарский) и видный деятель хорватского национального движения. Со Штросмайером поддерживал контакты и А.М. Гезен.

LVIA. F. 378. Ap. 216. B. 308. L. 15 ap. – 21 (записка Баранова, представленная императору, с резолюцией последнего от 11 декабря 1867 г. – передать записку на обсуждение особого совещания); F. 378. PS. 1867. B. 603. L. 55–56 (пометы на копии расширенной версии записки, подготовленной Деревицким для Баранова в октябре 1867 г.). Интересно сравнить характеристики Волончевского и Бересневича, данные руководством ДДДИИ в 1866 или 1867 году. Волончевский: «Родом жмудин, из крестьян. По образованию поляк. Человек умный, твердого характера, фанатик, упрям и непреклонен в своих убеждениях. Пользуется огромным влиянием на свою паству, особенно любим простым народом. С духовенством в некоторых случаях строг и даже жесток, но вообще привязывает ксендзов к себе снисходительностию относительно нравственного их поведения. По многим данным, совершенно не надежен в политическом отношении. Предполагается выслать его из края, но признано необходимым приступить к этой мере с величайшею осторожностию». Бересневич: «Жмудин родом, но по образованию чистый поляк. Был ректором Тельшевской семинарии, но удален за неблагонадежность скорее учебную, чем политическую» (РГИА. Ф. 821. Оп. 138. Д. 45. Л. 330–330 об., 332).