Георгий Катюк - Исконно русская Европа. Откуда мы?

Т.е. Пипиниды были орудием папской власти, папскими наемниками, «венграми». Сравните это с ситуацией хазарского двоевластия – полная аналогия.

В этом контексте становится понятным происхождение имени (а на самом деле – прозвища) Пипин. Пипин, значит «папин». Что-то вроде «папенькиного сынка». Только «папа» здесь не простой, а римский. Опять же имя Беренгар (Беренгарий), широко распространенное впоследствии в Европе (Бернгард, Бернард, Бернар), носили некоторые Каролинги не случайно. Ведь они «венгры», а это имя смыкается, как уже было отмечено, со словом «варангер», т. е. варяг, т. е. венгр, т. е. наемник.

И все-таки, назвав Пипинидов Каролингами, историки интуитивно сделали правильный выбор. И вот почему. Не Пипиниды, а венгры (Карол) были основателями династии. Карл Великий тут ни при чем. Это от венгров перешло к нему это имя, а не наоборот [158].

И еще. Кажется невероятным, но название следующей династии – Капетингов, также отображает ее венгерские корни. Caput в переводе с латинского означает «голова», «главный». Именно так надо перевести имя основателя династии, Гуго Капета. Это имя – калька названия венгров ( magyar ). От этого же слова произошло звание «капитан» (нем. «гауптман», т. е. «кауптман», «капутман»; польско-украинское «гетьман»; казацкое «атаман», где «ата» с тем же смыслом производится уже из тюркского, свидетельствуя о том, что латинский и тюркский не так уж далеки друг от друга).

Т.е. майоры – это династия Каролингов, капитаны – династия Капетингов.

Сказывают, будто «Капет» произошло от «капы», что означало мантию священника. Якобы, ее любил носить этот парижский граф. Иногда же это имя возводят к названию его любимой шляпы. Но уже такой широкий разброс версий сам по себе говорит об их гипотетичности.

Сменой правящей династии в Западно-Франкском государстве, будущей Франции, достижения венгров не ограничиваются. Они стояли у истоков династии, сменившей Каролингов и в Восточно-Франкском государстве, будущей Германии. Имеется в виду Саксонская династия, первым представителем которой считается Бруно Энгернский, вождь неких «энгров» («ангров»), выделившихся вместе с «остфалами» (восточными людьми) из среды язычников-саксов. Здесь «энгры» это и есть венгры. Об этом говорит не только сходство названий, но и сам род их занятий: по преданию энгры были разбойниками. Да и о древних саксах известно то, что народ этот был далеко не мирный. Самое название их производят от названия боевого ножа. А еще известно, что территория Венгрии была для саксов как бы второй родиной: они проживали там с незапамятных времен. Это вполне отвечает букве сообщения о выделении энгров из среды саксов.

Людольфинги, как иначе называли представителей Саксонской династии, были не так лояльны к венграм, как Каролинги. Если уж быть совсем точным, они вели с ними непримиримую борьбу. А наиболее известный представитель династии, Оттон I Великий, император Священной Римской империи германской нации, даже нанес им решительное поражение в битве на реке Лех при Аугсбурге (Бавария) в 955 г. Но это вовсе не говорит об отсутствии родства между ними. Их разделила вера и европейские ценности, бывшие в то время для венгров пустым звуком.

Еще раз напомню: древние венгры и нынешние – совсем не одно и то же. Если венгры времен последних Меровингов – поставщики королей на европейские «столы», то венгры Иштвана Святого, приведшего страну в лоно католицизма, утратили это значение, превратившись в обслугу империи. В них видели лишь вчерашних «варваров». С X в. из всеевропейского воинского братства они начинают превращаться в заурядный этнос, ничем особенным себя не проявляющий. А чтобы не обуяла их гордыня по поводу славного прошлого, им придумали заурядный «сибирский исход», как и всем прочим «кочевникам».

И вот еще какой вывод можно извлечь из всего этого. Очень уж подозрительно выглядит смысловая идентичность названий французских династий. Не иначе в одно и то же время в одном и том же месте составлялись родословные. Не исключено даже, что одними и теми же руками. Руками клерков папской канцелярии.

Впрочем, все это – тема уже совсем другого, большого и отдельного разговора, к которому, надеюсь, я когда-нибудь вернусь…

Вернемся к эпизоду, описанному Ивоном Нарбоннским. Он интересен содержанием требований «короля таттарского» к Беле IV. В запугивании Белы всевозможными «злодеяниями» в случае отказа отдать королевство «татарам» есть нечто до боли знакомое. Имеется в виду ситуация, сложившаяся в Венгрии в связи с указом Андрея II о выдворении рыцарей из Семиградья. Тогда тоже понадобились «злые татары», чтобы привести короля в чувство, заставить его отменить указ и выдавить дополнительные привилегии ордену. Правда, в том случае татары были не реальными, а виртуальными.

Очевидно, что требования «монголов» к венграм, озвученные толмачом, возникли не на пустом месте. Очень уж они адресные. И связь их с претензиями папства на венгерские территории, сформулированными еще во время трансильванской эпопеи Тевтонского ордена, не кажется натяжкой. Невероятно, чтобы Венгрия стала объектом посягательств на свои земли одновременно и со стороны немцев, и со стороны «монголов». Тут уж что-либо одно. И вот в историю с притязаниями папства верится как-то больше. Монголы же эту историю лишь довели до логического завершения в 1241 г.

То есть мы сталкиваемся здесь с прецедентом информационной войны, своего рода «страшилкой», призванной склонить к союзу с империей регионы, проводящие независимую политику. Если бы «татар» не было, их следовало придумать. В данном случае придуманы и сотворены были не сами татары, и даже не их злодеяния, каковые были самыми заурядными по меркам того времени, а ореол метафизического ужаса, их окутывающий.

Из этой утки империя извлекла ряд выгод. Помимо отрыва от Венгрии огромного куска в виде Валахии и Трансильвании, отчего королевство стало более сговорчивым, были «подкорректированы» размеры Польши: подконтрольная ей Пруссия стала орденским государством. «Татары» в этом деле также сыграли немаловажную роль: Польша, как и Венгрия, стала объектом их атак в 1241 г. Видать, поляки не так уж благосклонно отнеслись к появлению крестоносцев на своих землях, как это описано в источниках. А уж после захвата последними Пруссии, ушедшую в небытие эпоху соседства со старопруссами они наверняка стали вспоминать с ностальгией.

Не исключено, что и само «приглашение» ордена в Пруссию Конрадом Мазовецким было состряпано в папской канцелярии. В это легко поверить, если вспомнить, что подобные прецеденты уже имели место. Взять хотя бы грамоту «Константинова дара», согласно которой власть (в т. ч. и светская) над западной частью Римской империи передавалась папам. В XV веке подложность этой грамоты, якобы выданной византийским императором Константином Великим римскому папе Сильвестру, доказал Лоренцо Валла. Грамота эта, по заключению исследователей, была сфабрикована в VIII веке, став основой ложных представлений о том, что европейское сообщество основано на законности и порядке.