Корнелий Тацит - История

7. Полководцы видели мятежные настроения солдат, но пока что предпочитали выжидать и смотреть, как будут воевать другие. Победители и побежденные в гражданской войне, рассуждали они, никогда не примиряются надолго. Гадать же сейчас, кому удастся взять верх - Отону или Вителлию, не имеет смысла: добившись победы, даже выдающиеся полководцы начинают вести себя неожиданно, а уж эти двое, ленивые, распутные, вечно со всеми ссорящиеся, все равно погибнут оба, - один оттого, что проиграл войну, другой - оттого, что ее выиграл. Поэтому Веспасиан и Муциан решили, что вооруженное выступление необходимо, но что его надо отложить до более подходящего случая. Остальные по разным соображениям давно уже придерживались того же мнения, - лучших вела любовь к отечеству, многих подталкивала надежда пограбить, иные рассчитывали поправить свои домашние дела. Так или иначе, и хорошие люди, и дурные, все по разным причинам, но с равным пылом, жаждали войны.

8. Примерно в это же время в Ахайе и в Азии распространились ложные вести о появлении Нерона, вызвавшие ужас в этих провинциях18. Чем больше ходило слухов об обстоятельствах гибели Нерона, тем больше встречалось людей, утверждавших, что он жив, и таких, что этому верили. В дальнейшем ходе моего повествования я расскажу о судьбе самозванцев, пытавшихся выдавать себя за Нерона, тот же, о котором сейчас идет речь, был рабом из Понта19или, как говорят иные, вольноотпущенником из Италии. Он хорошо пел и играл на кифаре, и это вселило в него уверенность, что ему удастся выдать себя за Нерона20, на которого он к тому же походил лицом. Наобещав великое множество всяких благ каким-то нищим бродягам из беглых солдат, он увлек их за собой и вместе с ними пустился в море. Буря прибила их к острову Цитну21, где они повстречались с солдатами из восточных легионов, находившимися здесь в отпуске; самозванец часть из них уговорил следовать за собой, тех же, кто отказался, велел убить и, ограбив нескольких купцов, вооружил самых сильных и крепких из рабов. Центуриона Сисенну, который от имени сирийской армии вез преторианцам изображение переплетенных правых рук - символ мира и согласия, он всяческими уловками пытался перетянуть на свою сторону, так что перепуганный центурион, опасаясь за свою жизнь, бежал с острова. С этого момента паника стала распространяться все шире; славное имя Нерона привлекало многих - и любителей перемен, и недовольных существующим. Успех смутьянов ширился день ото дня, пока случай не положил ему конец.

9. Еще до всех этих событий Гальба поручил Кальпурнию Аспренату управление провинциями Галатия и Памфилия22. Тот отправился к месту назначения с почетным эскортом из двух трирем, взятых из состава Мизенского флота23, с которыми и прибыл на остров Цитн. Здесь нашлись люди, передавшие командирам обоих кораблей приглашение от имени Нерона. Прикинувшись удрученным и взывая к чувству долга солдат, некогда столь верно ему служивших, он стал убеждать их поддержать начатое им дело в Сирии и в Египте. То ли вправду заколебавшись, то ли из хитрости, триерархи24пообещали соответствующим образом настроить солдат, перетянуть их на его сторону и тогда вернуться; сами же пошли и все честно рассказали Аспренату. По его призыву солдаты штурмом взяли корабль самозванца, где этого человека - кто бы он на самом деле ни был - и убили. Голову его, поражавшую дикостью взгляда, косматой гривой и свирепым выражением лица, отправили в Азию, а оттуда в Рим.

10. Государство терзали распри; из-за частой смены принцепсов в Риме царила свобода, граничившая с распущенностью; мелкие повседневные дела шли здесь своим чередом под шум потрясавших империю великих событий. Вибий Крисп25, которому его богатство, власть и таланты стяжали больше известности, чем уважения, возбудил в сенате дело против всадника Анния Фавста, сделавшего при Нероне своим ремеслом сочинение доносов: в начале принципата Гальбы сенаторы приняли решение о том, что они сами будут разбирать дела доносчиков. Это сенатское постановление в одних случаях применялось со всей строгостью, в других о нем едва вспоминали, в зависимости от того, был ли обвиняемый богат или беден, но в общем сохраняло всю свою силу26. Крисп набросился на Фавста, донесшего в свое время на его брата27, со всей страстью лично заинтересованного человека и убедил большую часть сенаторов потребовать казни Фавста, не выслушав ни защитников, ни его собственных оправданий. Некоторых сенаторов, однако, именно непомерное влияние обвинителя больше всего настраивало в пользу обвиняемого. Они считали, что улики отнюдь не очевидны, что торопиться не к чему и повторяли, что, сколь бы ненавистен и виновен Фавст ни был, надо следовать обычаям и выслушать его. На первых порах сторонники этого взгляда взяли верх, и следствие было отложено на несколько дней, но тем не менее вскоре Фавст был осужден. Его осуждение, правда, не вызвало в обществе того одобрения, которого Фавст заслужил своими пороками. Вспоминали, что и сам Крисп с великой для себя выгодой занимался такими же доносами; словом, все были довольны, что преступление наказано, но никому не нравился тот, кто добился наказания.

11. Между тем для Отона война начиналась счастливо: на его поддержку двинулись войска из Далмации и Паннонии - четыре легиона, каждый из которых выслал вперед авангард из двух тысяч человек и основными силами следовал за ними на небольшом расстоянии. То были созданный Гальбой седьмой, закаленные в боях одиннадцатый и тринадцатый и знаменитый четырнадцатый28, прославившийся подавлением восстания в Британии, позже отмеченный Нероном как сильнейший легион римской армии и потому долго сохранявший ему верность, а теперь полностью преданный Отону. Эти легионы располагали огромным количеством людей и оружия, а поэтому высоко ценили свою помощь и не спешили. Перед каждым двигались входившие в его состав конные отряды и вспомогательные когорты. Силы, выступившие из Рима, тоже были весьма немалые - пять когорт и конные отряды преторианцев, первый легион и две тысячи гладиаторов - постыдная разновидность вспомогательного войска, которой, однако, в пору гражданских войн не брезговали и более взыскательные полководцы29. Командовать этой армией было поручено Аннию Галлу, и он ушел вперед, чтобы вместе с Вестрицием Спуринной30занять долину Пада: хотя первоначальный план кампании провалился, так как Цецина тем временем уже перешел Альпы, Отон все же рассчитывал, что вителлианцев удастся остановить в галльских провинциях. Самого Отона сопровождали отборные отряды, составленные из особо заслуженных солдат, остальные когорты претория, преторианцы-ветераны31и значительные силы морской пехоты. В походе Отон не выказывал ни изнеженности, ни любви к роскоши: в железном панцире, просто одетый, он шел перед строем, впереди боевых значков, суровый, непохожий на того Отона, которого знала молва.