Гровер Ферр - Убийство Кирова: Новое расследование

Этот более полный текст был опубликован в 1994 г. в сборнике «Военные Архивы России (1993)», с. 50; в «Трагедия РККА» («Военно-Исторический Архив», 1994, № 1. С. 194). Наконец, он был опубликован в авторитетной и известной книге «Реабилитация. Как Это Было». Т. 2 (2003), с. 688.

Этот документ является веским доказательством того, что Якир, а через некоторое время остальные командиры, которых судили и казнили с ним, были виновны. Их вина наводит на мысль, что признания Бухарина на мартовском 1938 г. Московском показательном процессе были правдивы, поскольку Бухарин обвинял Тухачевского. Они имеют важнейшее значение для темы, которую изучал Лено. Но нет никаких следов их в его книге [28] См.: Ferr, G. Khrushchev Lied. Р. 208–213. См. Ферр Г Тени XX Съезда. С. 194–198. .

Мы знаем, что Лено знаком с отчетом Шверника, так как он рассматривает часть его, касающуюся убийства Кирова, и делает вывод, что «ведущееся расследование, кажется, было беспристрастным» (Л 630–638). Конечно, возможно, что Лено не читал отчета целиком, а лишь ту часть, которая была связана с Кировым. Если так, то это был серьезный недочет со стороны Лено.

Этот отрывок тоже является еще одним доказательством того, что Хрущеву и его людям ни в коем случае нельзя доверять. Неясно, знал ли маршал Жуков, что он читает письмо, которое было сфальсифицировано путем изъятия некоторых мест. И такое случалось не раз. На ХХИ-м съезде партии в октябре 1961 г. Александр Шелепин, глава КГБ при Хрущеве (после Серова), прочитал то же самое письмо Якира в своем обращении к съезду и тоже утаил признание Якира в вине! [29] Речь тов. Шелепина // XXII съезд коммунистической партии Советского Союза. 17–31 октября 1961 г. Стенографический отчет. — М.: Гос. Издат. Политической литературы, 1962. Т. И. С. 403.

Лено обсуждает закрытый доклад Хрущева ХХ-му партсъезду от 25 февраля 1956 г. на с. 571 и последующих. Для его целей он важен, так как он знаменует начало официального расследования убийства Кирова, документацию о котором содержит вторая половина объемной книги Лено. Тем не менее Лено никогда не упоминает того факта, что каждое «разоблачение», совершаемое Хрущевым о преступлениях и злодеяниях, приписываемых Сталину или Лаврентию Берии, было фальшивкой. Этот факт был хорошо известен, по крайней мере, с начала 2008 г., когда моя книга на эту тему стала сенсацией в России [30] Ферр Г. Антисталинская подлость. — М.: «Алгоритм», 2007. . Однако некоторые из этих образчиков лжи уже давно признаны. Но Лено принимает речь Хрущева за чистую монету.

Позднее, в связи с июньским 1957 г. Пленумом Лено заявляет, что «хрущевцы раскрыли многие из его (Сталина) самых гнусных преступлений» (Л 604).

Но Лено не упоминает ни одного из них.

Трудно поверить, что это случайность, ибо фактически нет никаких доказательству что Хрущев «разоблачил» хотя бы одно «преступление» — не только на июньском 1957 г. Пленуме, но хотя бы когда-нибудь! Каждое отдельное голословное утверждение у которое сделал Хрущев о «преступлении» Сталина, на проверку оказывалось фальшивкой. Российское издание моей книги на эту тему («Антисталинская подлость») было опубликовано и широко разрекламировано в России задолго до того, как была закончена книга Лено. Но даже если б это было не так или если бы Лено не слышал о ней, ни Лено, ни любой другой историк не имеет право принимать слово Хрущева или кого-либо другого за «правду», не попытавшись найти доказательства. Так принято поступать со всеми фактами, о которых заявляет кто бы то ни было. Но это особенно касается Хрущева, так как Лено рассматривает мотивы Хрущева в попытке возложить вину за убийство Кирова на Сталина.

В разделе под названием «Были ли действия (попытки) по замене Сталина Кировым?». Лено замечает, что в отчете за 1963 г. указано, что «ряд делегатов XVII-го съезда партии (проведенного в январе 1934 г. — ГФ.) хотел упразднить должность генерального секретаря и вернуть партию к «коллективному руководству»… (Л 614). Лено, очевидно, не знает, что сам Сталин уже пытался три раза уйти с поста генерального секретаря — 19 августа 1924 г., 27 декабря 1926 г. и 19 декабря 1927 г. В последний раз (в 1927 г.), когда его просьба о разрешении уйти с поста не была одобрена Центральным Комитетом, Сталин сделал предложение «уничтожить» пост генерального секретаря. Это предложение тоже было отвергнуто [31] См.: Ferr, G. Khrushchev Lied. Р. 245–250. .

Однако после XVII-гo съезда ВКП(б) термин «генеральный секретарь» больше не употреблялся. Сталин был избран просто в секретариат, а его имя было среди имен остальных секретарей. Например, в соответствующем разделе протокола XVIII-го парт-съезда в марте 1939 г. все секретари приведены в списке по алфавиту, то есть, как равные.

18 марта 1946 г. Пленум ЦК принял резолюцию о составе Политбюро, Секретариата и Оргбюро партии. Здесь Сталин действительно был приведен в списке перед остальными секретарями, не по алфавиту. Однако Георгий Маленков тоже был вписан не по алфавиту. И опять нет никаких упоминаний поста «генерального секретаря».

И снова Сталин был избран просто членом Секретариата на Пленуме Центрального Комитета после Х1Х-го съезда партии в октябре 1952 г. Даже официальное сообщение о смерти Сталина 5 марта 1953 г. просто заявляло, что его постами были Председатель Совета Министров СССР и Секретарь ЦК КПСС.

То есть Сталин не был генеральным секретарем Партии после 1934 г. Более того, он и ранее хотел уйти с этой должности и упразднить ее.

Лено либо не знает этих фактов, либо не делится ими со своими читателями.

Хрущев, однако, действовал иначе. На сентябрьском 1953 г. Пленуме ЦК Хрущев распорядился, чтобы его избрали «первым секретарем Центрального Комитета КПСС», т. е. на пост, которого не существовало прежде. В 1964 г. Леонид Брежнев стал преемником Хрущева на посту Первого секретаря, а в 1966 г. был избран на новый пост Генерального секретаря партии, что стало титулом всех советских руководителей до Михаила Горбачева.

Лено пишет:

После арестов Антонова, Толмазова и Звездова люди Агранова стали накапливать существенные доказательства о продолжении поддержания дружеских связей среди сторонников Зиновьева. Их рассматривали как нити в расширившейся паутине политического заговора. Сталин и сотрудники центрального аппарата НКВД были чрезвычайно подозрительны в отношении «двурушничества» среди бывших зиновьевцев. В частности, их волновала директива, которую Зиновьев предположительно пустил в обращение среди своих последователей в 1928 г., чтобы они публично отреклись от своих убеждений и вновь вступили в партию. Сталин и Агранов предпочли рассматривать эту директиву как знак того, что Зиновьев пытался подорвать партию изнутри(Л 306).