Гровер Ферр - Убийство Кирова: Новое расследование

Показания на Втором московском процессе в отношении убийства Кирова помещают это деяние в контекст гораздо более широкого заговора, состоявшего из ряда независимых подпольных групп, которые контактировали друг с другом через координирующий центр. Они также снимают обвинения с троцкистской организации, которая не принимала непосредственного участия в убийстве Кирова.

Традиционное объяснение антитроцкистской кампании 1930-х годов состоит в том, что это была фальсификация, которая продемонстрировала, как Сталин видел Троцкого своим главным соперником и хотел очернить его. Если бы дело было в этом, то к чему НКВД «писать сценарии» признаний, которые показали, что троцкисты не были непосредственно вовлечены в убийство Кирова? Конечно, они знали, что такое покушение планировалось зиновьевцами. В юридическом смысле это делало их также несущими ответственность. Однако, несомненно, существует моральная разница между знанием о готовящемся убийстве и участием в его исполнении. Троцкий изображен требующим убийств, но его люди не осуществляли их.

Это также трудно согласуется с тем фактом, что двое из главных подсудимых троцкистов, Радек и Сокольников (наряду с двумя менее значительными подсудимыми), получили лишь тюремные сроки на основании того, что они не участвовали ни в убийстве Кирова, ни в саботаже, в которых признались остальные из подсудимых.

То, что у нас нет свидетельств о «создании сценариев» признаний Сталиным или по его указанию, вынуждает любого честного исследователя обращаться с этими признаниями, как с подлинными, если или пока не обнаружатся доказательства такого «создания сценариев». В отсутствие таких доказательств признания на этом процессе раскрывают, что заговор с целью убийства ведущих членов партии восходит ко времени формирования блока в 1932 г. и планам убийства Кирова не позднее апреля 1933 г. Деяние Николаева выглядит как кульминационная стадия гораздо более широкого заговора.

Третий московский процесс

Генрих Ягода был единственным из подсудимых на Мартовском процессе 1938 г., который был тесно связан с фактическим убийством Кирова. Свидетельства других подсудимых дают больше информации о заговоре правых, но не раскрывают больше ничего о заговоре с целью убийства Кирова или самом убийстве. Мы также рассмотрим остальные показания, связанные с убийством Кирова, потому что они дают убедительные доказательства того, что показания подсудимых не были «сценарием» и не были «сфабрикованы» ни в малейшей степени, а были подлинными. Обвиняемые Иванов, Рыков и Бухарин настаивают на том, что они не знали заранее о заговоре с целью убийства Кирова, несмотря на их ведущие роли в тайной организации правых и взаимоотношения правых с троцкистской и зиновьевской организациями.

Бухарин заявлял, что он не знал заранее о заговоре с целью убийства Кирова, несмотря на его признание в том, что он был членом блока правых и троцкистов.

Вышинский: Установка на организацию террористических актов, на убийство руководителей партии и Советского правительства у блока была?

Бухарин: Она была, и я думаю, что эту организацию следует датировать примерно 1932 годом, осенью.

Вышинский: к ваше отношение к убийству Сергея Мироновича Кирова? Это убийство было совершено также с ведома и по указаниям «право-троцкистского блока»?

Бухарин: Это мне не было известно.

Вышинский: Я спрашиваю: с ведома и по указаниям «право-троцкистского блока» совершено было это убийство?

Бухарин: А я повторяю, что это мне неизвестно, гражданин Прокурор.

Вышинский: Специально об убийстве Сергея Мироновича Кирова вам не было известно?

Бухарин: Не специально, а…

Вышинский: Обвиняемого Рыкова разрешите спросить.

Председательствующий: Пожалуйста.

Вышинский: Подсудимый Рыков, что вам известно по поводу убийства Сергея Мироновича Кирова?

Рыков: Я ни о каком участии правых и правой части блока в убийстве Кирова не знаю.

Вышинский: Вообще, о подготовке террористических актов — убийств членов партии и правительства — об этом вам известно?

Рыков: Я, как один из руководителей правой части этого блока, участвовал в организации целого ряда террористических групп и в подготовке террористических актов. Как я сказал в своих показаниях, я не знаю ни одного решения правого центра, через который я имел отношение к «право-троцкистскому блоку», о фактическом выполнении убийств…

Вышинский: О фактическом выполнении. Так. Известно ли вам, что «право-троцкистский блок» ставил одной из своих задач организацию и совершение террористических актов против руководителей партии и правительства?

Рыков: Я сказал больше того, что я лично организовывал террористические группы, а вы меня спрашиваете, знал ли я через какое-то третье лицо об этих задачах.

Вышинский: Я спрашиваю, имел ли «право-троцкистский блок» отношение к убийству товарища Кирова?

Рыков: В отношении правой части к этому убийству у меня никаких сведений нет, и поэтому я до настоящего времени убежден, что убийство Кирова произведено троцкистами, без ведома правых. Конечно, я об этом мог и не знать [89] http://www.hrono.rU/dokum/1938buharin/vec5-5-38-1.php#buh .

Упорный отказ Бухарина и Рыкова признать, что они знали что-то о роли блока в убийстве Кирова, является веским доказательством того, что его показания не были сделаны под принуждением и не были фальсифицированы. Как мы увидим, Вышинский отверг это и обратился к суду с заявлением, что он успешно доказал их соучастие.

В своем последнем слове как Бухарин, так и Рыков снова настаивают на том, что они не знали об убийстве:

Рыков: В своем последнем слове я подтверждаю то признание в своих чудовищных преступлениях, которое я сделал на судебном следствии. Я изменил родине. Эта измена выразилась в сношениях с заклятыми врагами советов, в ставке на поражение. В своей борьбе «право-троцкистский блок» использовал весь арсенал всех средств борьбы, которые когда-либо применялись заговорщическими организациями.

Я был не второстепенное лицо во всей этой контрреволюционной организации. Мы подготовляли государственный переворот, организовывали кулацкие восстания и террористические ячейки, применяли террор как метод борьбы. Я организовывал с Нестеровым на Урале специальную террористическую организацию. Я в 1935 году давал задания по террору Котову, возглавлявшему террористическую организацию в Москве, и так далее и тому подобное.