Касильда Жета - Секс на заре цивилизации. Эволюция человеческой сексуальности с доисторических времен до наших дней

В начале 1960-х врач по имени Стюарт Вольф услышал о городе итальянских эмигрантов и их потомков в северо-восточной Пенсильвании, где жители практически не страдали сердечно-сосудистыми заболеваниями. Вольф решил познакомиться с ними поближе, в их городе Розето. Почти никто из них до возраста 55 лет не имел симптомов сердечно-сосудистых заболеваний. После 65 они страдали от сердечных проблем вдвое реже, чем в среднем по Америке. Смертность в Розето была почти на треть ниже, чем по стране.

Проведя исследования и исключив такие факторы, как физические упражнения, питание и загрязнённость окружающей среды, Вольф и социолог Джон Брун пришли к выводу, что главный фактор здоровья в городе Розето – это природа самого общества. Большинство домовладений вмещало три поколения семьи, старшие пользовались повсеместным уважением, и народ относился с презрением к любому выпячиванию богатства, выказывая «страх перед бахвальством, доставшийся им по наследству от старой веры итальянских крестьян в maloccio (сглаз). Детей обучали, что любое хвастовство богатством или собственным превосходством над соседом навлекает несчастье».

Обратив внимание, что уже тогда, в середине 1960-х, когда эгалитарный общественный уклад начал приходить в упадок, Вольф и Брун предсказали, что в следующем поколении смертность начнёт расти. Следующее исследование они провели через 25 лет. Из их отчёта: «Самым глубоким социальным изменением был отход от давнего табу на хвастовство». Далее: «Щедрость, ранее свойственная для жителей Розето, уступила место соревновательности». Заболеваемость сердечными болезнями и количество сердечных приступов удвоились за одно поколение 208.

Среди собирателей, у которых вся собственность общественная, понятие «бедность» вообще лишено всякого смысла. В классической книге «Экономика каменного века» антрополог Маршалл Салинз объясняет, что «самые примитивные люди в мире почти не имеют собственности, но они не бедны. Бедность не есть малое количество имущества и не соотношение между потребностями и возможностями. Это прежде всего отношения между людьми. Бедность есть социальный статус. В качестве такового она – изобретение цивилизации» 209. Сократ говорил о том же ещё 2 400 лет назад: «Самый богатый – тот, кто довольствуется меньшим, поскольку довольство есть богатство природы».

Но богатство цивилизации материально. После внимательного прочтения Ветхого Завета журналист Давид Плотц был поражён его торгашеским тоном. «Всеобъемлющая тема Библии, особенно Книги

Бытия, – это недвижимость. Бог… постоянно занят сделками с землёй (а затем перекраивает их на разных условиях). Библия одержима не только землёй, но и движимым имуществом: золотом, серебром, скотом» 210.

Мальтус и Дарвин были удивлены эгалитаризмом, характерным для племён собирателей. Мальтус писал: «Среди американских племён. настолько силён дух равенства, что все члены каждого племени будут на равных делить и тяготы повседневной первобытной жизни, и иногда случающийся голод» 211. Дарвин обратил внимание на внутренний конфликт между цивилизацией, основанной на капитале, и той обречённой на неудачу, по его мнению, щедростью, что он встретил у коренных жителей. Он писал: «Кочевые обычаи, на обширных ли долинах, в густых тропических лесах, или вдоль морских берегов, всегда в высшей степени пагубны. Идеальное равенство всех членов на многие годы задержит их цивилизационное развитие» 212.

В качестве примера самых несчастных, душераздирающих, отчаянно нищих «дикарей» Мальтус выбрал «бедных жителей Огненной Земли», которых европейцы считали живущими «на самом дне человеческого бытия». Тридцатью годами позже Чарльз Дарвин побывал там и наблюдал тех самых людей. Он согласился с оценкой Мальтуса положения местного населения. В журнале он записал: «Я думаю, если обыскать весь мир, то сложно будет обнуружить людей, находящихся в более бедственном положении».

Судьба распорядилась так, что Роберт Фитц-Рой, капитан «Бигля», на котором путешествовал Дарвин, за три года до этого подобрал трёх молодых жителей Огненной Земли и привёз их в Англию, чтобы ввести в лоно славной британской действительности и дать достойное христианское образование. Теперь их, вкусивших из первых рук величия цивилизованной жизни, Фитц-Рой возвращал назад, к их народу, чтобы они служили в качестве миссионеров. Нужно было показать всю глупость «дикой» жизни и помочь им влиться в цивилизованный мир.

Но через год после того как Джемми, Йорк и Фуэгия были высажены в бухте Вулия, где жил их народ, у подножия горы, ныне называемой горой Дарвина, «Бигль» и его команда обнаружили, что избушки и огороды, которые английские моряки устроили для тех троих, запущены и заросли сорняками. Затем появился Джемми и объяснил, что он и двое новообращённых христиан вернулись к старому образу жизни. Опечаленный Дарвин записал в журнале, что никогда не наблюдал «такой разительной и горестной перемены» и что «больно было смотреть на него». Джемми привели на борт и одели для ужина за капитанским столом, обрадованные хотя бы тем, что он не забыл, как пользоваться вилкой и ножом.

САМЫЙ БОГАТЫЙ – ТОТ, КТО ДОВОЛЬСТВУЕТСЯ МЕНЬШИМ, ПОСКОЛЬКУ ДОВОЛЬСТВО ЕСТЬ БОГАТСТВО ПРИРОДЫ

Капитан Фитц-Рой предложил ему вернуться в Англию, но тот отказался, сказав, что у него «нет ни малейшего желания возвращаться в Англию», что он «счастлив и доволен», что тут есть «много фруктов, много рыбы и много птицы».

Вспомните Юкатан. То, что выглядит как крайняя нужда – «самое дно человеческого бытия», – может содержать неведомые нам формы богатства и изобилия. Вспомните «голодающих» австралийских аборигенов, с довольным видом поджаривающих крыс с низким содержанием жиров и закусывающих сочными личинками. Каким отталкивающим было это зрелище для англичан; они были уверены, что являются свидетелями последней фазы деградации перед наступлением голодной смерти. Но если начать «де-дикаризацию» – очищение от обусловленных культурой наслоений, которые искажают наш взгляд, – то «богатство» и «бедность» могут открыться там, где мы меньше всего ожидаем их увидеть 213.

Ричард Докинз, автор книги «Эгоистичный ген», ввёл в речь термин «мем», обозначив им единицу информации, которая через обучение или подражание может распространяться в обществе так же, как предпочтительный ген распространяется при воспроизводстве. Так, мемы равенства и равного распределения ресурсов и рисков давали преимущества в доисторических условиях так же, как эгоистичный мем расцвёл в большей части постсельскохозяйственного мира. Однако не кто иной, как признанный авторитет в экономике Адам Смит, настаивал, что сочувствие и сопереживание так же естественны для человека, как и личный интерес 214.