К Тарасов - После сделанного

С этими мыслями он заснул, с ними же и проснулся. Позвонил Ванде - она ночевала у Веры, накормил сына, напился кофе и поехал в горотдел. В пять минут десятого он вошел в кабинет майора.

Как он и ожидал, при следователе сидел его молодой фатоватый помощник - в настоящих джинсах, рубашке на кнопочках, с выставленным наружу браслетом автогонщика.

Децкому предложили сесть, он сел и вопросительно уставился на Сенькевича.

- Не хочу скрывать от вас, Юрий Иванович, - сказал Сенькевич, - что я испытал немалое удивление, узнав о вашем следствии...

Вот оно, то важное дело, подумал Децкий и испытал облегчение.

- Не буду предъявлять вам претензий, - говорил Сенькевич. - Вы и сами, надеюсь, сознаете, что выступать от имени уголовного розыска не имеете права. Частное следствие потому и называется частным, что не связано с официальными органами дознания. Тем более что в нашей стране институт частного следствия не разрешен вообще. Я обязан вас предупредить, что вы стали на грань противозаконных действий. Хорошо, однако, что вы немногое успели.

- Мне было интересно, - сказал Децкий.

- Я понимаю ваши побуждения, - кивнул Сенькевич, - и подходить к делу формально мы не будем. Поговорим по существу. Итак, вы - частный детектив, мы - официальные следователи, и вот мы встретились поделиться мыслями по делу хищения с вклада двенадцати тысяч рублей.

Хоть и было сказано "поделиться мыслями", но Децкий понимал, что здесь, в этом кабинете, ни о каком обмене мыслей и речь не зайдет, а придется ему рассказывать, причем убедительно рассказывать, сшивать правду с ложью прочно. Ему стало не по себе.

- Вы позвонили в таксопарк и попросили назвать таксистов, ездивших в Игнатово двадцать четвертого июня до одиннадцати часов, - сказал Сенькевич. - Зачем?

- Я думаю, что воровство, - сказал Децкий, - мог совершить или кто-то из сберкассы, или какой-нибудь сосед, или кто-либо из друзей. И я решил проверить своих, чтобы не оставалось сомнения в личных отношениях. Единственным человеком, который стал под мои подозрения, был Павел.

- Почему он? - спросил Корбов.

- Потому что на дачу, как я узнал, он ехал в электричке один. Никто его не видел. Я предположил, что он мог доехать в Игнатово на такси и тут смешаться с пассажирами электропоезда.

- Разве вы ему не доверяли? - спросил Сенькевич.

- Доверял, как себе. Но подозрение возникло. Я хотел проверить...

- Когда вы обратились к таксистам, Пташука уже не было в живых, сказал Корбов. - Какой смысл имела такая проверка?

- Никакого. Но мне надо было снять сомнение.

- Значит, из всех друзей вы заподозрили только Пташука? - спросил Сенькевич. - Его одного?

- Да, - сказал Децкий.

- Почему же все остальные вне подозрения?

- Они ехали парами.

- А если они парами приехали в такси?

- Этого не может быть, - ответил Децкий.

- Почему?

- Никто из них не знал о вкладе.

- А ваш брат?

- Не подозревать же мне брата, - сказал Децкий.

- Вы давно дружили с Пташуком? - спросил Корбов.

- С института.

- Значит, лет двадцать. И все же усомнились?

- Надо же на кого-то думать.

- В честности остальных ваших знакомых вы не сомневаетесь?

- Нет.

- Только в честности Пташука?

- Так складывается, - сказал Децкий.

- Вы предъявляли таксистам групповой снимок?

- Да.

- Почему ж не одиночный снимок Пташука?

- Не было одиночного.

- Но ведь вы могли его сделать.

- Не догадался, - ответил Децкий.

- Кто-нибудь из соседей знал о вашем вкладе? Вы кому-нибудь говорили о нем?

- Никому.

- А кто из соседей бывал у вас дома?

- Как правило, никто.

- А вне правила?

- Соседи по лестничной площадке.

- Это у них умерла старушка двадцать четвертого июня? - спросил Сенькевич.

- Да, - кивнул Децкий.

- Она упала на лестничной площадке?

Децкий вновь кивнул.

- В какое время, не знаете?

Децкий захотел ответить: "Не знаю!", но вырвался, однако, совершенно нечленораздельный звук, какое-то хриплое карканье. Он откашлялся и сказал:

- Знаю, что утром. Но точное время не знаю. Нас не было.

- А какие соображения, Юрий Иванович, привели вас утром на Веселовское шоссе? - спросил Корбов.

- Мне хотелось увидеть место катастрофы. Не верилось, что Паши нет.

- Вам было горько за Пташука?

- Да.

- Но вы тут же поехали к таксистам?

Децкий почувствовал, что потеет. И стул начал припекать, словно заложена была под сиденье и сейчас включена Сенькевичем электроспираль.

- А Смирнов Петр Петрович - честный человек?

- Без сомнения.

- Кажется, у вас в гостях была заведующая комиссионкой?

- Да, Екатерина Трофимовна Мелешко.

- С кем она приехала?

- С приятелем. Я мало знаю его. Он, кажется, военный историк. Знаю, что коллекционирует оружие.

- Вашим гостем был также заведующий магазином "Хозтовары". Он друг вашего дома? Часто у вас бывал? Вы хорошо знаете его?

- Неплохо.

- Он - честный человек?

- Очень уважаемый человек.

- Значит, из всех близких знакомых, собиравшихся к вам на дачу, только Павел Пташук был способен на подделку подписи, воровство облигаций и похищение денег? Один он?

- Нет! - сказал Децкий. - Он меньше всех остальных. Я сам в это не верил. Это были предположения. Нашел какой-то зуд, мне доставляло утешение что-либо делать...

Мыслями пришлось делиться полтора часа, и Децкий вышел на улицу, как из операционной, - шатало, мутило, ноги не слушались, руки дрожали, в голове был полнейший сумбур. Его версия с Пашей прозвучала неубедительно, даже глупо - самого близкого друга заподозрил, а дальних - не осмелился. Не приходилось сомневаться, что следователи начнут проверять всех. А более всего саднил вопрос о старухе. И надо же, морщился от досады Децкий, каркнуть в ответ, словно из рогатки попали.

Он отъехал два квартала и остановился, не чувствуя сил вести машину; надо было прийти в себя, обдумать последствия неудачной беседы.

Еще вечером, решившись на превентивный разговор с Децким, Сенькевич постановил познакомиться с его приятелями. Встреча утвердила его в этом решении. Убежденность Децкого в непричастности знакомых к преступлению на том лишь основании, что они ехали парами, что каждый мужчина находился под надзором женщины, имел женское свидетельство в свою пользу, не казалась состоятельной. Вспыхнувшая во время беседы догадка о возможном исполнении воровства парой, об отсутствии какой-либо из супружеских пар в поезде имела не меньшее право считаться гипотезой, чем версия о вине одиночки Пташука. Децкий - если говорил правду - совершал психологическую ошибку. Однако и он сам, и они вместе с Корбовым не думали о паре. Децкий, возможно, предполагал и такой вариант, но пара защищена двойной связью. Тем более следовало составить мнение о каждой. Из дальнейших дел тут же спланировались графологическая экспертиза почерков всех гостей Децкого, изготовление фотопортретов каждого гостя-мужчины для предъявления контролеру и гражданам, которые в то утро посещали сберкассу. Некстати появилась в этой истории и старушка - соседка восьмидесяти лет. Упала разбилась; может, в то утро и было ей начертано умереть, но теперь без проверки обстоятельства ее смерти уже не обойтись. Вор торчал в квартире все утро, может быть, вечером туда пришел, дважды выходил между девятью и десятью, и как раз в это время произошла беда с соседкой. Она шла по лестнице, то есть могла разминуться с преступником, была потенциальным свидетелем. С делом Децкого связывалась вторая смерть, и это тяготило.