Иероним Уборевич - КОМАНДАРМ УБОРЕВИЧ. Воспоминания друзей и соратников.

А в это время начинал активные действия против Советской Республики Пилсудский, и Уборевичу было приказана сдать 9-ю армию М. И. Василенко, а самому снова принять 14-ю армию, прикрывавшую левый фланг польско-советского фронта. В распоряжение 14-й армии переводился по указанию Г. К. Орджоникидзе и П. А. Солодухин. Он приехал к нам, собрал знакомых ему по Северу П. А. Смирнова, Ф. И. Крючкова и военного инженера А. В. Адамовича, спросил:

- Здесь хотите остаться или поедете со мной к Уборевичу? Тот же вопрос задал он и мне.

Мы без колебаний согласились ехать на белопольский фронт. Собирались недолго. По распоряжению Василенко и председателя Краснодарского ревкома Яна Полуяна для командиров и политработников, добровольно отправлявшихся на Юга-Западный фронт, был сформирован эшелон в 15 вагонов, в него же погружен эскадрон кавалерии.

Позади нас остались тысячеверстные дороги, испепеленные в огненных ночах города и села, стоны раненых, мечущиеся то к нам, то от нас беженцы, осиротевшие, голодные, плачущие дети. И вот мы снова движемся на новую войну по забитым эшелонами путям. На вагонах призывы: «Смерть панам!», «Пилсудскому - одна могила с Деникиным!», «Руки прочь от Советской России». Везде пробки паровозы стоят без топлива. По пути проводим летучие митинги. Теплые встречи и проводы, напутственные пожелания победы над белополяками... Проехали Ростов-на-Дону, Таганрог, Харьков, Екатеринослав, Кременчуг...

Солнечным утром наш поезд остановился на станции Голта, где на колесах стоял штаб Уборевича.

Вместе с Солодухиным мы вошли в салон-вагон командарма. Иероним Петрович расцеловался с Солодухиным, тепло поздоровался со Смирновым, Крючковым, Адамовичем. Меня Петр Андрианович представил как однополчанина по боям с Деникиным.

- Тебе, Петр Андрианович, - сказал командарм, - предлагаю выбор: оставайся моим помощником или сколачивай на правом фланге сводную дивизию; две бригады уже готовы, а третью надо сформировать из разрозненных частей.

- Я готов принять любое назначение, Иероним Петрович, - ответил Солодухин. - Но я бы лучше пошел на дивизию.

- Будь по-твоему, - согласился командарм. - Начальника штаба сам подберешь.

- А вот Александров. Чем не наштадив?

Уборевич познакомил нас с общим положением на фронте, дал приказание начальнику штаба армии Терпиловскому выделить для штаба Сводной дивизии двух генштабистов - Чурилона и Степаненко. Начальником связи дивизии стал опытный связист Кокадиев, дивизионным инженером - Адамович.

Вскоре наш поезд прибыл на станцию Зятьковцы, в 5 верстах от Гайсина. Мы приняли отряд бронемашин и бронепоезд. Солодухин быстро стянул бригады и стал знакомиться с командным составом.

К концу мая 1-я Конная армия заняла тремя дивизиями фронт Оратово - Пятигоры северо-восточнее нашего правого фланга. Наша дивизия готовилась к наступлению на Гайсин.

Иероним Петрович придавал большое значение овладению гайсинским узлом обороны поляков, так как он угрожал левому флангу и тылу 1-й Конной армии, преследовавшей белополяков, мешал развертыванию наступления 14-й армии.

12 июня гайсинская группа белополяков предприняла попытку ликвидировать наше предмостное укрепление на берегу реки Саб, перейдя в наступление. Солодухин применил свой излюбленный тактический прием. Он приказал командиру 189-го полка Кабанову инсценировать панический отход, заманить противника на наш берег и отрезать его от моста. Эта хитрость удалась. От пленных мы получили много ценных сведений, что облегчило нам овладение гайсинским узлом.

В то время в тылах наших войск оперировали банды петлюровцев. Они то и дело нарушали связь, и я часто не мог доставить в штаб армии оперативную сводку.

- Подтянитесь, Александров, - указывал начальник штаба армии Терпиловский. - Уборевич не терпит перебоев в информации. Никакие причины срыва ее не могут служить оправданием. Вам уже объявлен выговор приказом по армии.

Я принимал все меры, чтобы налаживать связь и своевременно представлять сводки: наладил посты летучей почты, посылал в бригады дрезины, использовал предоставленный нам Уборевичем самолет, посылал группы конных связистов и повозки с пулеметами. Но петлюровцы нападали на нарочных, и перебои в связи не прекращались.

Однажды Солодухин объявил мне:

- Командарм снимает тебя с должности начальника штаба. Будешь начальником тыла дивизии.

Признаться, я обиделся на Уборевича, воспринял его решение как проявление самодурства. Расстроился, конечно. Но Солодухин убедил меня, что тыл тоже важное дело. К слову сказать, начальник тыла тогда была должность не хозяйственная, а боевая: в его задачи входила борьба с бандитизмом в тылу. Начальником тыла Юго-Западного фронта был сначала Р. П. Эйдеман, а потом Ф. Э. Дзержинский.

К середине июня Красная Армия стала успешно наступать по всему фронту. 1-я Конная армия, прорвав оборону 2-й и 3-й польских армий у 1китомира, продвинулась на 120 верст и продолжала теснить белополяков. Наша армия развивала наступление на 6-ю армию генерала Ромера, сковывая его силы и не позволяя ему оказать помощь 2-й польской армии.

Наша Сводная дивизия была переименована в 47-ю стрелковую. 17 июня она заняла Винницу, а 8-я кавалерийская дивизия Примакова повела наступление северо-восточнее Винницы. Этот успех помог 1-й Конной армии подойти к Новоград-Волынскому, а 60-й стрелковой дивизии - овладеть Жмеринкой.

Соседняя 12-я армия захватила Киев и вместе с 1-й Конной армией вела наступательные бои в районе Коростень - Овруч. Войска Западного фронта продвигались в варшавском направлении.

Польское командование, поучаемое французским генеральным штабом, стало принимать меры к тому, чтобы выправить свое положение и остановить наступление советских войск. Наше продвижение стало замедляться, начались тяжелые встречные бои. Я был восстановлен в должности начальника штаба 47-й дивизии, когда она вела бои в направлении городов Ново-Константинов и Хмельник.

Объезжая передовые части, Уборевич заехал к нам. Зайдя в штаб, он поздоровался за руку с женщинами - шифровальщицами и увидел меня:

- А, Александров! Ну как, расправился с бандами в тылу?

- Расправился, товарищ командующий.

- А не обиделся на меня за смещение?

- На войне обижаться нельзя, товарищ командующий.

- Вот это верно! Вы думаете, мне не попадает от начальства? Еще как! Солодухин где?

- На участке сто сорок первой бригады.

- Тогда доложите обстановку вы.

Я доложил, и командарм уехал в наши передовые части на подступы к Хмельнику.

Особую остроту бои приняли на рубеже Старая Синява - Ново-Константинов - Летичев - Комаровцы - Бар - Могилев-Подольский. Неоднократные попытки 47-й стрелковой и 8-й червонноказачьей дивизий прорвать фронт противника не удались.