Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 1

В петровские времена в международной практике понятия «дипломат» и «разведчик» были синонимами и означали фактически одно и то же: шпион. В вышедшей в 1716 году в Париже книге некоего Кальера так и говорилось: «Посла называют почетным шпионом; и в самом деле, одна из его главных задач — открывать секреты двора, при котором он находится» [16] Молчанов Н. Дипломатия Петра Первого. — М.: «Международные отношения», 1984. — С. 364. . Петру нужно было много послов. Еще в начале его царствования Россия поддерживала постоянные дипломатические отношения с Голландией, Польшей, Швецией, Данией, Австрией, Турцией. Позднее при нем были открыты постоянные представительства во Франции, Пруссии, Англии, Мекленбурге, Гамбурге, Венеции, Курляндии, Бухаре.

Примечательно, что при Петре возникает новая форма представительства России за рубежом — двойное представительство, официальное и тайное. В 1717 году Петр посетил Париж и в результате проведенных им там переговоров вскоре был подписан так называемый Амстердамский договор — союз России, Франции и Пруссии. Петр давно стремился к улучшению отношений с Францией и немедленно после подписания договора назначил в Париж полномочною министра барона Шлейница, бывшего до тех пор представителем России при Ганноверском дворе. Но Петр, по всей видимости, не доверял иностранцу и вскоре направил в Париж поручика гвардии графа П.И. Мусина-Пушкина, которому велено было действовать секретно от Шлейница [17] См. Отечественная война и русское общество, 1812–1912 гг. — Т.1. — М.: изд. Сытина, 1911. — С.4. . Впрочем, вполне возможно, что в данном случае Петр использовал опыт своего отца, у которого сложилась практика назначения в каждое посольство представителя Приказа тайных дел.

Петр не раз подчеркивал, что является преемником своих предков в области внешней политики. Но эту политику он проводил уже в новых условиях, на белее высоком уровне. Петр сохранил Посольский приказ, который позднее был преобразован в Коллегию иностранных дел в связи с общей реорганизацией правительственного аппарата. Сохранил и преемственность кадров (руководители приказа — В.В. Голицын, Е.И. Украинцев и др.). При. Петре в 1699 году послом в Голландию был назначен Андрей Артамонович Матвеев (сын последнего руководителя Посольского приказа при Алексее Михайловиче). Андрей Матвеев, едва начав свою дипломатическую карьеру, сразу был назначен на ответственную должность в страну, где перекрещивались внешнеполитические интересы практически всех европейских государств.

Матвеев быстро установил хорошие личные связи с представителями ряда иностранных государств и наладил дело так, что, вскоре стал получать от них заслуживающую внимания конфиденциальную информацию. Не обошлось, правда, без курьеза. Молодой Матвеев проявил столь экстраординарную «прыть», что в том же 1699 году сообщил из Голландии царю о ходе переговоров Е.И.Украинцева с турками быстрее, чем это сделал сам Украинцев из Константинополя.

В 1701 году он получил сведения о тайно готовившейся шведами под прикрытием рыболовства морской экспедиции в Архангельск с целью поджога и разрушения этого города. Информация, получившая подтверждение из других источников, позволила заблаговременно подготовиться к должной встрече «рыбаков» и разгромить агрессора. Петр с восторгом отозвался об этой операции: «Зело чудесно!»

Позднее Матвеев сообщает Петру информацию о принятом в сентябре 1708 года шведским королем Карлом ХII тайном решении отказаться от прямого движения его войск к Москве через Смоленск и Можайск и повернуть на юг, на Украину. «Из секрета здешнего шведского министра, — писал Андрей Артамонович в Посольский приказ, — сообщено мне от друзей, что швед, усмотря осторожность царских войск и невозможность пройти к Смоленску, также по причине недостатка в провианте и кормах, принял решение идти на Украину». Примечательно, что Андрей Артамонович не просто пересылает полученную им секретную информацию, но прежде сам пытается осмыслить, проанализировать ее, дать в своем донесении соответствующее обоснование ее достоверности. В частности, он указывает на то, что на территории Украины нет «никаких регулярных фортеций с сильными гарнизонами», которые могли бы сковать и задержать передвижение шведских войск. Кроме того, он высказывает предположение о намерении шведов вступить в союз с поляками и крымским ханом, а также использовать часть казачества для выступления против Москвы… Петр прислушался к этой информации.

Нет нужды напоминать читателю о результатах исторической Полтавской битвы, но к именам военных полководцев, обеспечивших победу («и Шереметев благородный, и Брюс, и Боур, и Репнин»), по праву можно было бы добавить и имя Андрея Артамоновича Матвеева, царского посла в Голландии, находившегося в то время за согни верст от поля брани.

Впоследствии А.А.Матвеев принимает деятельнейшее участие в формировании и реализации курса российской внешней политики в Европе. Используя противоречия между европейскими державами, он сумел удержать правительства Голландии и Англии от помощи Швеции в войне против России, так называемой Северной войне 1700–1721 годов. В этом заключается его общепризнанный вклад в историю отечественной дипломатии.

По возвращении в Россию в 1715 году он становится одним из ближайших сподвижников Петра, удостаивается графского титула, звания сенатора и назначается главным «законником» страны — президентом Юстиц-коллегии. В 1727 году, выйдя в шестьдесят лет в отставку, он в мыслях снова и снова возвращается к временам Стрелецкого бунта, историю которого, связанную с трагической гибелью его отца, он уже давно начал писать, но так и не закончил…

Слово «дача» сейчас воспринимается однозначно: домик на лоне природы, «вдали от шума городского». Но некогда, в XVII–XVIII веках, в это слово вкладывали совершенно иной, житейский, смысл: взятка, подачка, подкуп.

В международной практике тех дней «дача» была отнюдь не возбраняемым деянием и, более того, часто присутствовала в официальных финансовых документах в качестве самостоятельной, «полноправной» статьи расходов. При Петре I «чрезвычайные расходы» (т. е. суммы на подарки, секретные выдачи, подкуп иностранных дипломатов) в 1710 году составляли, согласно Архивам внешней политики Российской империи, 148 тысяч рублей. К концу царствования императрицы Елизаветы Петровны, через полвека, эта сумма возросла уже до 360 тысяч рублей.

Непревзойденным мастером «дачных дел» своего времени был искусный политик и ловкий дипломат петровских времен Петр Андреевич Толстой. Будучи послом России в Турции, он неизменно прибегал к такого рода «чрезвычайным расходам», добиваясь для своей страны информации о военных намерениях турок, оказывая прямое воздействие на представителей османских властей, побуждая их выступать против военных конфликтов с Россией.