Тимоти Снайдер - Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Евреи-мужчины, которые ушли в партизаны, «уже чувствовали себя освобожденными», как вспоминал Лев Кравец. Еврейским женщинам обычно было труднее. В партизанских отрядах женщин и девушек называли «шлюхами», и женщинам обычно не оставалось ничего другого, как искать себе покровителя. Видимо, именно это имела в виду Роза Герасимова, которая выжила в партизанском отряде, вспоминая, что «жизнь вообще-то была невыносимой, но партизаны спасли меня». Некоторые партизанские командиры (как евреи, так и неевреи) старались защитить «семейный лагерь», состоявший из женщин, детей и стариков. Дети, которым повезло быть в семейном лагере, играли в своеобразные прятки: в этой игре немцы охотились за евреями, которых охраняли партизаны. Так оно и было, однако, хотя партизаны и спасли около тридцати тысяч евреев, сложно судить, провоцировали ли их действия уничтожение евреев либо же предотвращали его. Партизанская война во вражеском тылу отвлекала силы немецкой полиции и войск от фронта вглубь территории, где полицейским и солдатам почти всегда было легче убивать евреев, чем охотиться на партизан и сражаться с ними [490].

Во второй половине 1942 года немецкие антипартизанские операции нельзя было отличить от массового уничтожения евреев. Гитлер приказал 18 августа 1942 года, чтобы партизан в Беларуси «уничтожили» до конца года. Было понятно, что евреев надо убить к этой же дате. Эвфемизм «особое обращение», означавшее «расстрел», появляется в рапортах, касающихся как евреев, так и беларусских гражданских лиц. Логика обоих предприятий была круговой, но тем не менее убедительной: евреев сначала надо было убивать «как партизан» в 1941 году, когда еще не было по-настоящему грозных партизанских формирований; затем, в 1942 году, когда такие формирования уже существовали, крестьян, которые были с ними связаны, нужно было убивать, «как и евреев». Знак равенства между евреями и партизанами подчеркивался снова и снова, в направленном сверху вниз цикле риторики, которая могла завершиться только тогда, когда исчезли бы обе эти группы людей [491].

К середине 1942 года число евреев быстро уменьшалось, а число партизан – быстро увеличивалось. Это не изменило нацистский способ мышления, разве что методы обращения с беларусским гражданским населением стали еще более похожи на методы обращения с евреями. Раз с партизанами стало труднее справляться, поскольку они стали слишком сильны, а с евреями – поскольку их стало слишком мало, немцы подвергали нееврейское население Беларуси все более чрезвычайным волнам убийств. С точки зрения немецкой полиции, «окончательное решение» и антипартизанские кампании слились воедино.

Взять хотя бы такой пример: 22 и 23 сентября 1942 года батальон-310 Полиции порядка был отправлен уничтожить три деревни якобы за связь с партизанами. В первой деревне, Борки, полиция схватила все население, вывела мужчин, женщин и детей за село на семьсот метров, а затем раздала лопаты, чтобы люди копали собственные могилы. Полицейские расстреливали беларусских крестьян без перерыва с 9 утра до 6 вечера, убив двести трех мужчин, триста семьдесят две женщины и сто тридцать детей. Полиция порядка оставила в живых сто четыре человека, которых посчитала «надежными», хотя тяжело представить, как они могли оставаться таковыми после увиденного. Батальон дошел до следующей деревни, Заблойце, в 2 часа ночи и окружил ее в 5:30 утра. Полицейские согнали всех жителей в здание школы, а затем расстреляли двести восемьдесят четыре человека – мужчин, женщин и детей. В третьей деревне, Борисовке, батальон рапортовал о расстреле ста шестидесяти девяти мужчин, женщин и детей. Через четыре недели батальону было приказано ликвидировать евреев в рабочем лагере. Когда 21 октября они убили четыреста шестьдесят одного еврея, они использовали очень похожие методы, с одной только разницей – не было необходимости застать жертв врасплох, поскольку те уже находились в лагере под охраной [492].

Несмотря на новые наступления, «война» против евреев была единственной, которую немцы выиграли в 1942 году. Группа армий «Север» продолжала осаду Ленинграда. Группа армий «Центр» не продвинулась к Москве. Группа армий «Юг» должна была занять реку Волгу и захватить нефтяные запасы Кавказа; некоторые ее части дошли до Волги в августе 1942 года, но не смогли взять Сталинград. Немецкие войска прошлись по югу России на Кавказ, но не смогли к зиме взять контроль над этой стратегической местностью. Это было последнее крупномасштабное наступление немцев на Восточном фронте. К концу 1942 года немцы уничтожили по крайней мере 208 089 евреев Беларуси. Уничтожение еврейского населения, однако, не остановило Красную армию и даже не замедлило действия партизан [493].

Испытывая нехватку персонала в тылу и необходимость держать войска на фронте, немцы попытались осенью 1942 года сделать антипартизанскую войну более эффективной. Гиммлер назвал Баха, местного высшего руководителя СС и полиции, начальником антипартизанской войны на территориях под гражданскими властями. На практике же ответственность пала на его заместителя, Курта фон Готтберга, пьяницу, чью карьеру в СС спас Гиммлер. Готтберг не получил никаких боевых ранений, но потерял часть ноги (а также должность в СС), врезавшись на автомобиле в дерево. Гиммлер заплатил за протез ноги и восстановил Готтберга в его прежней должности. Назначение в Беларусь было шансом доказать свое мужество, и он за него ухватился. После всего одного месяца полицейской подготовки он сформировал собственную Боевую группу, которая активно действовала с ноября 1942-го по ноябрь 1943 года. За первые пять месяцев кампании люди из Боевой группы рапортовали об уничтожении 9432 «партизан», 12 946 «подозреваемых партизан» и около 11 000 евреев. Иными словами, Боевая группа в среднем расстреливала в день по двести человек, почти все из которых были гражданскими [494].

Соединением, совершившим злодеяний больше, чем все остальные, была Зондеркоманда СС «Дирлевангер», прибывшая в Беларусь в феврале 1942 года. В Беларуси и на всех театрах Второй мировой войны мало кто мог соперничать по жестокости с Оскаром Дирлевангером. Алкоголик и наркозависимый, он был склонен к жестокости. После Первой мировой войны он повоевал в немецком правом народном ополчении и провел начало 1920-х годов, подвергая коммунистов пыткам, а также был занят написанием докторской диссертации на тему плановой экономики. Он вступил в нацистскую партию в 1923 году, но поставил под угрозу свое политическое будущее автоавариями и связью с несовершеннолетней. В марте 1940 года Гиммлер назначил его ответственным за специальную «Браконьерскую бригаду» – соединение, состоящее из преступников, осужденных за охоту на территории чужой частной собственности. Некоторые нацистские лидеры романтизировали таких людей, считая их чистыми примитивными немецкими типажами, восстающими против тирании закона. Охотников сначала послали в Люблин, где соединение было подкреплено другими преступниками, в том числе убийцами и сумасшедшими. В Беларуси Дирлевангер и его охотники сражались с партизанами. Однако чаще они убивали гражданских, чьи деревни оказались на их пути. Любимый метод уничтожения Дирлевангера состоял в том, чтобы согнать местное население в хлев, поджечь его, а затем расстреливать из автоматов всех, кто пытался бежать. Спецкоманда СС Дирлевангера убила по крайней мере тридцать тысяч гражданских за время своей службы в Беларуси [495].