Пит Армстронг - Восстание Уильяма Уоллеса. [Стерлинг-Бриджское и Фолкиркское сражения]

Ночь с 18 на 19 марта 1286 года стала поистине роковой для Шотландии. Накануне король Александр III Шотландский весь день занимался государственными делами. Управившись, он совсем, как мы с вами, решил «ударить по пивку после трудного рабочего дня», а то и «тяпнуть соточку» в компании верных соратников. Мероприятие, естественно, затянулось допоздна, и, наконец, в короле, как и во всяком изрядно бахнувшем представителе сильного пола, проснулась жажда общения с полом противоположным (не путать с потолком!). Надо сказать, что Его Величество за полгода до описываемых событий, в октябре 1285, отпраздновал свадьбу с юной француженкой Иоландой де Дрё, и молодая жена теперь ожидала мужа «с работы» в местечке Кингхорн, что в тридцати пяти километрах от Эдинбурга. Ночка выдалась ненастная, темень стояла, хоть глаз выколи, но любовный угар, густо замешанный на винных парах (одной «соточкой», конечно же, король не ограничился, да и кто в таких случаях ограничивется-то?) туманил разум Александра. Как ни отговаривали его собутыльники, пардон, соратники, король вскочил в седло и помчал к любимой во весь опор. Пока свита возилась, собиралась (они ведь тоже не водичку пили, а поди соберись, когда в тебе уже, минимум, пяток литров пива сидит!), король был таков. До Кингхорна Его Величество не доехал. Часть пути пролегала по продуваемым всеми ветрами скалам над водами залива Ферт-оф-Форт, там-то, на берегу, короля и нашли утром со свёрнутой шеей. Очевидно, Александр, будучи изрядно подшофе, не удержался на лошади и свалился вниз. Вечная истина: пьяному не место ни за рулём, ни в седле. Шотландия осиротела.

«Восстающий червлёный лев с золотыми когтями и лазурным языком» появился в гербе Шотландии во времена Вильгельма Льва (1143-1214). Лилии были добавлены в царствование его сына, Александра II (1214-1249), а уже на большой печати Александра III, датируемой 1251 годом, они упорядочены, выражаясь языколомным геральдическим арго, в «двойную узкую внутреннюю, украшенную противолилиями» кайму.

Долгое, успешное царствование Александра III (тридцать семь лет, как-никак) можно было бы назвать образцовым, кабы не одна ма-аленькая деталь. Образцовое царствование обязательно оканчивается передачей власти после смерти мудрого и благородного монарха в руки его наследника, тоже, по определению, мудрого и благородного (каким бы чудозвоном он ни проявил себя потом), а в нашем случае с наследником не сладилось. Не было у Александра III наследника. Первая супружница, Маргарита, дочь Генриха III Английского, умерла в 1275 году (в аккурат спустя три года после восшествия её любимого младшего братишки Эдуарда на английский престол и спустя год после его возвращения из крестового похода). Их совместные дети тоже на земле не зажились, в течение ближайших нескольких лет последовав за матерью в лучший мир. Пожилой Александр женился вновь, но наследником обзавестись не успел. В результате последней представительницей царствующего дома Канморов осталась внучка короля, Маргарет «Норвежская дева», трёхлетняя соплюшка, появившаяся на свет от союза покойной дочери Александра с норвежским королём Эриком II.

Исходя из того, что малолетняя королева, во-первых, всё ещё находилась во владениях папаши, а, во-вторых, в силу возраста эффективнее управлялась с горшком, нежели с государственной печатью, шотландские вельможи быстренько создали регентский совет и послали делегацию в Гасконь, где тогда находился Эдуард I. Выбор магнатов был неслучаен, ибо усопший Александр шурина любил, к тому же у кого просить помощи, как не у соседушки? Соседушко выводы сделал и, вернувшись на родину в конце лета 1289 года, сделал шотландцам предложение, от которого они не смогли отказаться: окрутить Маргарет с его сыном, Эдуардом Карнарвоном. В 1290 году высокие стороны подписали в Биргхэме договор, одним из условий коего было сохранение за Шотландией статуса суверенной державы.

Большая печать Джона, короля шотландцев (1292-1306), с надписью “IOHANNES DEI GRACI REX SCOTTORUM” – «Джон, милостию Божией король шотландцев». На щите и конской одёжке – королевский герб Шотландии. В руке Балиол держит меч с типично шотландским навершием.

Хороший договор, всех удовлетворял, но старуха с косой опять подложила шотландцам свинью. «Норвежская дева», не доехав до родины матери, простыла и скончалась на Оркнейских островах. Трон Шотландии опустел вновь, и на него поспешила заявить свои права целая толпа дальних родичей пресёкшейся династии. Дело шло к гражданской войне, и магнаты в очередной раз воззвали к авторитету Эдуарда I. Надо заметить, что мужик он был хозяйственный, если что-то, по его мнению, плохо лежало, он долго не колебался. Незадолго до этого Эдуард приватизировал плохо, на его взгляд, лежавший Уэльс, в Европе шустрил, а за прошедшие с момента подписания Биргхэмского соглашения пару лет успел свыкнуться с мыслью, что Шотландия тоже, того… лежит не так, чтобы очень. Будучи мастером делать предложения, от которых трудно отказаться, он встретился с делегацией шотландской знати в мае 1291 года на границе около Норхэма-на-Туиде и объявил, что с удовольствием по-соседски поспособствует выбору достойного короля в обмен (всего-навсего) на признание английского сюзеренитета над Шотландией. В качестве гарантий исполнения его решения он скромно требовал всего лишь передачи ему (временно, конечно же) всех королевских крепостей. За спиной Эдуарда маячила до зубов вооружённая английская армия, и шотландцы спорить не стали. Фактически Шотландия перешла под власть английской короны.

В средние века Норхэмшир был частью графства Дурхэм. На фото – развалины замка Норхэм, в XII веке бывшего резиденцией епископов Дурхэмских. Крепость стерегла переправу через Твид на англо-шотландской границе.

Охотников занять шотландский престол хватало. Только официальных насчитывалось аж четырнадцать человек! У деда покойного короля, Вильгельма Льва, имелся брат Давид, вот его-то потомки и считались главными кандидатами на трон.