Герд Кёнен - Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945
- Название:Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:РОССПЭН
- Год:2010
- Город:М.
- ISBN:978-5-8243-1359-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Герд Кёнен - Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945 краткое содержание
Немецкий историк и публицист Герд Кёнен на основе интереснейшего документального материала рассматривает историю и эволюцию образа «Востока» и России в сознании немцев в первой половине XX в. Полемизируя с историками, считающими, что русофобские тенденции еще с XIX в. превратили этот образ в комплекс «российской (а потом красной) опасности», он утверждает, что вернее было бы описывать данный «комплекс» как «колебание между страхом и восхищением, фобийным защитным отталкиванием и страстным притяжением, причем встречными и зачастую взаимопереплетенными».
Книга предназначена для специалистов-историков и широкого круга читателей, интересующихся историей взаимоотношений России и Германии.
Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
А почему не испробовать ее и в Европе? Возможно, для простых людей во всех обществах существует «глубинная потребность в доверии к миропорядку», универсальным выражением которого является «представление о материнской сущности страны и отцовской сущности императора» {74} 74 Ibid. S. 60 f.
. Лишь «упразднение титула римского императора» в 1806 г, развязало бешеную конкуренцию европейских империализмов, ввергнувшую Европу в анархическое, разорительное и «развращающее» состояние, и выбраться из него «можно будет… только с помощью будущих войн или масштабного территориального переустройства» {75} 75 Ibid. S. 56.
.
Образ обновленной европейской вселенской монархии, который Паке набросал, поглядывая на Китай и Японию, содержал все черты новоевропейской консервативной утопии и — добавим, забегая вперед, — через пять лет послужил для него одним из мостов к идеям и практикам большевистской революции. Обновленная европейская имперская власть, считал Паке, должна взять на себя «формирование наднационального права», а также задачу «прокладывания путей между нуждой бедных и полезными ископаемыми, которые сокрыты в недрах еще недоступных частей земли». В ее задачи входили бы также «урегулирование миграции и расселения, ликвидация вредной монополии частных лиц на землю и средства производства» и «повышение общего уровня масс посредством просвещения, не отстающего от стремительного роста населения» {76} 76 Ibid. S. 61.
. А поскольку китайская императорская власть «правила коммунистически упорядоченной империей», то и русские мыслители вроде Леонтьева уже давно считали, что «абсолютизм скорее сочетается с социализмом, чем с буржуазным либерализмом» {77} 77 Paquet A. Der Kaisergedanke. S. 65 f.
.
В таких рамках могла бы образоваться новая аристократия — из синтеза традиционной родовой знати и «аристократии подлинных народных вождей». Из их среды можно было бы, наконец, избрать платоновского монарха и философа — должность, для которой германский кайзер представлялся первым, но не единственным возможным кандидатом, тем более что Вильгельму II, осторожно высказывает свое недовольство Паке, «к сожалению, многого не хватает для воплощения идеи императора» {78} 78 Ibid. S. 72.
.
Но Германия казалась Паке европейским «срединным царством», предопределенным природой и историей. Если ее соседи считали объединенную Европу реализуемой только посредством уничтожения империи, то Германия, полагал Паке, ищет «осуществления европейской идеи на пути согласия с соседними славянскими народами и с Францией». Путь к осуществлению Европы ведет поэтому через лидирующую — или разрушенную — Германию. «Цена немецкой победы, однако, имела бы всемирное значение: союз с Англией и Францией на все времена и желанное расширение на восток. Группа славянских государств под властью габсбургского властителя, свободный доступ к Передней Азии: вот путь, предначертанный для величайшей империи» {79} 79 Ibid. S. 70 f.
.
2. Немцы как «всемирный народ»
Необычайная экзальтированность проектов переустройства жизни и мира, составленных молодым Паке, на свой лад отражала переход от «пресыщенной», сосредоточенной на Европе политики равновесия, проводившейся Бисмарком, к далеко идущей «мировой политике» вильгельмовской эры, зримым символом и мнимым средством власти которой служило строительство военно-морского флота.
Немецкая мечта о море была связана не только с далекими завоевательными целями, но и с неслыханной, еще неопределенной метаморфозой самой немецкой нации — с ее превращением во «всемирный народ» par excellence. Вильгельм II с лирическим энтузиазмом говорил об «ударе океанских волн», которые «мощно… бьют во врата нашего народа, вынуждая его занять свое место в мире, подобающее великому народу, одним словом, принуждая его к мировой политике» {80} 80 Reden des Kaisers / hg. E. Johann. München, 1966. S. 89.
. Шифром необходимости выхода из «тесноты», в которой Германии приходилось пребывать как центральноевропейской державе, стала мечта о «заокеанье» (Ubersee). Страсть Паке к трансконтинентальным железным дорогам непосредственно дополняла эти морские фантазии; так, в широких русских паровозах ему виделись сухопутные корабли, плывущие в Сибирь — «Тихий океан царя» {81} 81 Paquet A. Sibirische Reise // Der Sendling. Erzahlungen und Schilderungen von Alfons Paquet. Hamburg, 1919. S. 46.
.
Немецкие мечты о мировой державе оказались не лишенными оснований. Пропорции, в которых сдвинулось соотношение сил между главными державами эпохи, были головокружительными — пусть и обманчивыми. Так, Германская империя между 1871 и 1914 гг. зарегистрировала взрывной рост своей «народной силы» с 41 до 68 млн. чел. (т. е. на 60%), тогда как население Англии, да и Франции, перед мировой войной едва ли преодолело отметку в 40 млн. чел. Одновременно за короткий период 1896—1912 гг. почти удвоился национальный доход Германии. В добыче угля, в металлообработке, но прежде всего в новейших, технически самых прогрессивных отраслях промышленности, таких, как химическая и электротехническая или автомобилестроительная, немцы, как и американцы, явно опережали британцев и французов. И хотя британский торговый флот все еще составлял треть мирового тоннажа, доля Британии в мировой торговле упала до 14%, почти сравнявшись с тоннажем торгового флота Германской империи и США {82} 82 См., напр.: Hardach G. Der Erste Weltkrieg (Geschichte der Weltwirtschaft im 20. Jahrhundert, Bd. 2). München, 1973. S. 9 ff.
.
И тем не менее лондонский Сити создал и поддерживал — благодаря золотому стандарту и его привязке к британскому фунту стерлингов — действующую мировую валютную систему. Выдающееся властное положение страна занимала еще и как кредитор и экспортер капитала (подобно Франции, кстати). Вместе с тем для расширения конъюнктуры и развития структуры во всех промышленно развитых странах (за исключением США) жизненно важное значение имели глобальные поставки сырья. А в центре торговых потоков все еще находилась Великобритания.
Однако колоссальное ускорение процесса глобализации в этот период, которое можно сравнить разве что с концом XX столетия, было связано не только с ростом и интенсификацией производства, торговли и транспорта. Главным двигателем мировой гонки за «освоение» огромных мировых регионов стала конкуренция имперских государств сама по себе. Важнейшими техническими средствами этой конкуренции служили именно воспетые Паке железные дороги и пароходные линии, ставшие исходным пунктом основания новых горнодобывающих бассейнов, промышленных центров и торговых городов. К тому же новые глобальные расстояния физически и психологически сокращались благодаря средствам массовой коммуникации (телеграфу, телефону, кино и фотографии).
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: