Владимир Шигин - Господа офицеры и братцы матросы

Впрочем, порой их даже за весьма большие оплошности могли только пожурить. Вот типичный случай. На эскадре вице-адмирала Сенявина во время пушечной салютации оторвало сразу у четырех матросов по руке, а один упал за борт и утонул. Николай Первый немедленно распорядился: «Велеть старших артиллерийских офицеров там, где случилось, арестовать на неделю. Командирам судов сделать строжайший выговор, ибо их небрежению к обучению людей и к должности приписываю столь несчастное происшествие…»

О нравах, царивших в первых морских учебных заведениях при Петре Первом историк пишет так: «За всякого рода провинности и нарушение дисциплины в школе применялись тяжкие наказания и денежные штрафы. За крупные проступки воспитанников солдаты били плетьми на школьном дворе, за неявку на занятия, или, как тогда говорили, «неты», накладывались очень большие штрафы; штрафы эти взыскивались очень строго, в случай неуплаты брали у виновного его «холопей» и били на правеже по ногам до тех пор, пока владелец холопа не найдет денег для уплаты за свой прогул и не выручит своего раба; если же у провинившегося не оказывалось холопей, то брали на правеж его самого и били до тех пор, пока родные не внесут штрафа или товарищи не шея и не заплатят требуемой суммы. Нравы того времени ли грубые».

При первом прочтении уголовных статей петровского Морского устава вообще поначалу берет оторопь – столь страшны и безжалостны наказания за, казалось бы, и не такие уж большие прегрешения. На самом деле в полной мере «смертельные статьи» применялись относительно редко. Устав во многом должен был играть воспитательную роль. Ежедневно после вечерней молитвы и поверки дежурный офицер читал матросам эти статьи, и те должны были проникнуться пониманием того, что служить следует хорошо и не доводить начальство до белого каления.

Анализ послужных списков морских офицеров XVIII века показывает, что в отношении старших начальствующих лиц (штаб-офицеров и адмиралов) сроки наказаний часто сокращались, а то и отменялись. Нередко царствующая особа попросту накладывала резолюцию: «Простить». В отношении рядового офицерства решения суда выполнялись, как правило, более строго, хотя и здесь высшие инстанции нередко смягчали или даже отменяли приговоры военных судов.

Вот достаточно типичный пример из жизни нашего флота середины XVIII века. События произошли в 1753 году на фрегате «Ягудиил» под командой лейтенанта Льва Пальчикова в составе эскадры Балтийского флота.

У острова Гогланд во время «крепкого ветра» фрегат получил повреждения рангоута. Корабельный секретарь Николай Титов, бывший в тот момент на вахте, и мичман Михаил Платцов спустились к капитану в каюту, чтобы доложить ему о случившемся и получить необходимые указания на дальнейшие действия. Там они застали лейтенанта Пальчикова, который пьяный валялся в кровати. Не выслушав офицеров, пьяный командир обматерил Титова, а потом матюгами выгнал обоих. После этого Титов отказался нести вахту и передал Пальчикову с рассыльным его приказ о своем назначении на вахту. Некоторое время спустя мичман Платцов отправился на флагманский корабль, где подал жалобу на поведение командира. Вернувшись оттуда, он прибыл к капитану и доложил о своих действиях. Пальчиков грязно обругал его «за поведение» и велел идти на шканцы. Поднявшись на шканцы вслед за своим офицером, пьяный Пальчиков продолжил там выяснение отношений. При матросах он снова обматерил Платцова, а потом и вовсе ударил его кулаком в лицо. Впрочем, и Платцов в долгу тоже не остался. Драка лейтенанта с мичманом происходила на глазах всей команды. Когда матросы кое-как разняли дерущихся начальников, Пальчиков велел им принести кошки, снять портки с мичмана и выпороть его как Сидорову козу. Матросы, однако, этого не сделали, побоявшись бить дворянина. Тогда Платцов был арестован командиром и посажен под арест. По прибытии в порт Титов и Платцов подали «доношение» на капитана, а тот, в свою очередь, на них – «о взаимно учиненных обидах».

Следственная комиссия приговорила всех трех к смертной казни. «Умертвен» – так значится в документе. В «Общем морском списке» факт казни лейтенанта Пальчикова, однако, отсутствует. Зато там имеются данные, что в 1756 году «умертвенный» Пальчиков стал капитан-лейтенантом, а в 1761 году выбыл с флота. По-видимому, осужденного на казнь просто достаточно долго мурыжили в тюрьме, решая: казнить или помиловать, а затем все же помиловали, да еще восстановили в чине за понесенные лишения. Что касается Титова и Платцова, то их держали около года в застенке «в железах». После долгих разбирательств судьи в конце концов вынесли обоим оправдательный вердикт, «вменяя им в штраф не подлежащее по сентенции приговоренное к смерти претерпение и содержание в аресте скованна», освободить и определить в команду с прежними их рангами».

Делая вывод из данного эпизода, можно сказать, что в целом по отношению к офицерам высшее начальство вело себя достаточно гуманно. Даже такой дикий случай, как потеря управления кораблем командиром из-за пьянства и полное неповиновение офицеров с безобразной дракой на шканцах на глазах всей команды, был, в конце концов, предан забвению. Трудно представить, чем все могло бы кончиться, если бы «Ягудиил» во время происходивших на нем событий находился в отдельном плавании (где власть командира была абсолютной!), а не в составе эскадры.

Вообще в практике российского парусного флота бывало и так, что изначальное наказание назначалось предельно жестоким, однако затем все постепенно сводилось к амнистиям, а то и просто к прощению.

Безжалостна была военно-морская фемида за трусость во время сражений и к тем, кто покрыл позором Андреевский стяг. Тут уж снисхождений не было! Так, за трусость в Готландском сражении 1788 года сразу несколько капитанов линейных кораблей арьергарда, уклонившиеся от жестокого боя, были отданы под суд и без всякой жалости разжалованы «в матросы навечно».

В то же время за это же сражение был судим, но оправдан, сдавшийся в плен шведам капитан линейного корабля «Владислав» капитан первого ранга Амандус Верх. Линейный поддержки струсивших капитанов, он в одиночку несколько часов отчаянно сражался, брошенный на произвол судьбы в центре неприятельского флота. Свой корабль Верх сдал только тогда, когда более половины команды был убито, а стрелять было уже нечем.

В 1829 году произошло событие, потрясшее всех. Находившийся в дозоре неподалеку от турецкого порта Пендераклия фрегат «Рафаил» под командованием капитана второго ранга Стройникова был застигнут врасплох турецкой эскадрой и, даже не предприняв попытки вступить в бой, спустил перед турками свой Андреевский флаг. Обрадованные неожиданной победой турки включили захваченный фрегат в состав своего флота под названием «Фазли Аллах», что значит «Дарованный Аллахом». Случай с «Рафаилом» для русского флота небывалый, а потому особенно болезненный. В негодовании были все: от бывших сослуживцев Стройникова до императора Николая I. По окончании войны Стройников вернулся на родину, где сразу же был отдан под суд.