Петр Балаев - АНТИ-Стариков. Почему история все-таки наука

Вот и всё! Начав Сараевскую авантюру, немцы закончили ее войной на два фронта в самых неблагоприятных условиях, их противники уже вовсю вели мобилизации. Нейтральная Англия тоже ушла в лагерь противников. Исход войны был почти предрешен.

А могли ли немцы избежать этой ловушки? Могли легко. Просто могли взять и отменить свою мобилизацию, отозвать ультиматумы, цыкнуть на Австрию. И все. Но…

Дальше-то как? К 1917 году Россией будет реализована военная программа, французы тоже не только дамские платья шьют… и что? Сидеть ровно в ожидании кризиса экономического, ведь колоний не прибавится, рынки сбыта новые не появятся….

А теперь прочтите еще вот это:

«Глава английского штабного колледжа генерал Вильсон свободно говорил по-французски и (как и военный министр Холдейн) дружил с главой Высшей военной школы Франции генералом Фошем. Вильсон задал Фошу краткий и главный вопрос: «Сколько английских войск хотела бы видеть Франция на своей территории в случае войны?» — «Одного англичанина, а мы позаботимся, чтобы он сразу погиб».

Вильсон и его коллеги на велосипедах объехали границу Франции с Германией. В его кабинете во всю стену многозначительно висела карта Бельгии. В присутствии премьера Асквита 23 августа 1911 г. Вильсон, указывая на большую карту Бельгии, в течение нескольких часов «развеял множество иллюзий, объяснив, что Германия, рассчитывая на медленную мобилизацию России, пользуясь преимуществом в живой силе, направит основную часть своих сил против французов. Он правильно раскрыл сущность немецкого плана охвата французских войск правым крылом.

В 1913 г. генерал Вильсон каждый месяц посещал французский генеральный штаб, а весной 1914 г. было завершено создание франко-британского плана прибытия во Францию британского экспедиционного корпуса. Он был выработан в строжайшей тайне, о нем знали лишь десять офицеров. Программа Вильсона состояла из трех пунктов: «Первое: мы должны объединиться с французами. Второе: мы должны провести мобилизацию в один день с Францией. Третье: мы должны отправить на фронт шесть дивизий».

Кайзер и его окружение неверно поняли общую линию британской политики. Паузу в британской дипломатической игре 1 августа 1914 года в Берлине восприняли как обещание развязать руки Германии на Востоке. Кайзер воскликнул: «Теперь мы можем начать войну только с Россией! Мы просто отправим всю нашу армию на Восток!» Но отрезвление пришло быстро. В 11 часов вечера того же дня от посла Лихновского пришла уточняющая телеграмма: «Позитивных предложений со стороны Англии в целом ожидать не следует». Разочарованный кайзер обратился к высокому, грузному, лысому Мольтке (прибывшему в спешке во дворец в неподобающем виде — в военной шинели, накинутой на ночную рубашку): «Теперь вы можете делать все, что хотите». Это «все, что хотите» означало санкцию на реализацию «плана Шлиффена» (Уткин А. И. Первая мировая война).

Генерал Вильсон каждый месяц, как на дежурство, ездит во Францию штаны протирать в Генштаб, а германская разведка об этом не знает? Ладно, один раз на подводной лодке тайно через Ла-Манш перебрался, второй… А вам не кажется, что уже одними этими поездками англичане кайзеру намекали: никакого нейтралитета быть не может? Не понял намека — его проблемы.

А как вам это:

«Вильсон, указывая на большую карту Бельгии, в течение нескольких часов «развеял множество иллюзий, объяснив, что Германия, рассчитывая на медленную мобилизацию России, пользуясь преимуществом в живой силе, направит основную часть своих сил против французов»?

И где здесь желание направить Германию на одну Россию?

Еще про то, как островитяне мечтали направить Вилли воевать только с кузеном Никки:

«В 11 часов вечера того же дня от посла Лихновского пришла уточняющая телеграмма: «Позитивных предложений со стороны Англии в целом ожидать не следует». Разочарованный кайзер обратился к высокому, грузному, лысому Мольтке (прибывшему в спешке во дворец в неподобающем виде — в военной шинели, накинутой на ночную рубашку): «Теперь вы можете делать все что хотите». Это «все что хотите» означало санкцию на реализацию «плана Шлиффена».

Похоже, что они его как раз за фалды мундира схватили, когда тот намылился в поход исключительно на восток? Или нет?

А это:

«Кайзер воскликнул: «Теперь мы можем начать войну только с Россией! Мы просто отправим всю нашу армию на Восток!».

Где ж фатальность плана Шлиффена, который никак нельзя изменить?

И не появляется ли у читателя ощущение, что вот как раз именно Великобритании Первая мировая война нужна была меньше всех? А?

Ну и чтобы не нарушать традицию, прочтите ещё вот это:

«Любопытно, что если в беседах с Бенкендорфом Грей выдерживал пессимистический тон, то в те же дни, при встречах с Лихновским, он был уже оптимистом».

Вы скажите, а чего это я начал цитировать Старикова повторно? Да дело в том, что меня как-то зацепило его выражение о Грее, который, где надо — оптимист, а где надо — пессимист. Такое чувство было, что уже встречал такую характеристику английского министра. И не ошибся. Выше я привел цитату из книги «История дипломатии» 1959 года выпуска, из статьи Вениамина Хвостова.

«Великий актер пропал в Эдуарде Грее: перед германским послом он оптимист, перед русским — пессимист каких мало» — это уже наш Николай Викторович. Некрасиво как-то, мне кажется, такими делами заниматься. И вообще, посмотрите в «Истории дипломатии» статью, из которой Стариков позаимствовал характеристику англичанина, полезно для общего развития и для понимания того, как некоторым авторам легко книги писать, если не стесняться особо.

Ну и, наконец, разоблачение сеанса черной магии, т. е. фокуса с обрезанием кролику ушей. Как вы думаете, зачем автор эпиграф в начале книги или ее главы помещает? Конечно же, чтобы привести высказывание знаменитого и особо осведомленного человека в поддержку своих мыслей и идей, разве не так?

Эпиграфов Н. Стариков использовал два. Один особенно интересный:

«Если бы Принцип не покушался на жизнь австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, международные сторонники войны изобрели бы другой повод.

Великий князь Александр Михайлович Романов».

Пришиваем кролику одно ухо и получаем:

«Если бы Принцип не покушался на жизнь австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, международные сторонники войны изобрели бы другой повод. Вильгельму II было необходимо, чтобы война началась до выполнения русской военной программы, намеченной на 1917 год».

Но нам-то зачем одноухое животное? Штопаем дальше:

«Причиною мирового конфликта являлись соперничество Великобритании и Германии в борьбе за преобладание на морях и совокупные усилия «военных партий» Берлина, Вены, Парижа, Лондона и С. Петербурга. Если бы Принцип не покушался на жизнь австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, международные сторонники войны изобрели бы другой повод. Вильгельму II было необходимо, чтобы война началась до выполнения русской военной программы, намеченной на 1917 год».