Понсон Террайль - Красотка-еврейка (Король-сердцеед, Молодость короля Генриха - I)

У выходных дверей он встретил Рауля, который остановил их.

- Мы идем спать, покойной ночи, месье Рауль! - сказал Ноэ.

- Простите,- ответил паж,- у меня имеется поручение к господину де Коарассу!

- Вот как? - удивленно спросил Генрих.- В чем же дело?

- Вас желает видеть мадемуазель Нанси!

- А кто эта мадемуазель Нанси?

- Очень хорошенькая девушка! - с глубоким вздохом сказал паж.

- А кроме того?

- Камеристка принцессы Маргариты. Принц вздрогнул и быстро обернулся назад, окидывая взглядом зал: принцессы уже там не было!

- Ну что же,- сказал он,- где же эта мадемуазель Нанси?

- Идите за мной,- сказал паж и повел молодых людей не по большой лестнице, а по коридору налево.

Шагах в тридцати они встретили Нанси, закутавшуюся в плащ.

- Вы господин де Коарасс? - спросила она принца.

- Черт возьми, хорошенькая девушка! - пробормотал Генрих достаточно громко, чтобы камеристка могла слышать.

- Месье,- сказала Нанси,- каждый сам знает, чего он стоит, и комплиментов никто не ищет. Это вы господин де Коарасс?

- Я, прелестное дитя!

- Ну так отойдем в сторону, так как я должна передать вам два слова.

Генрих поклоном выразил согласие. Нанси взяла его под руку и отвела на несколько шагов в сторону, после чего сказала:

- Принцесса Маргарита поручила мне напомнить вам, что вы еще должны рассказать ей историю Генриха Наваррского и графини де Граммон!

- Я готов хоть сейчас рассказать эту историю,- ответил Генрих.- Но где я могу встретиться с ее высочеством?

- Однако! - сказала Нанси покатываясь со смеху.- Вы сильно торопитесь, мой красавчик! Это будет не сегодня, а завтра. Около девяти часов вечера гуляйте по набережной и ждите. А пока покойной ночи! - И Нанси удалилась.

Рауль и Ноэ подошли теперь к Генриху. Паж сказал:

- Мне тоже нужно сказать вам два слова по секрету!

- Ба! А от кого, милочка?

- От самого себя!

- Отлично! - ответил принц, заметивший, что голос пажа слегка дрожит.- Возьмите меня под руку, дружок, и проводите меня немного!

Рауль взял Генриха под руку, Ноэ пошел сзади них. Когда они вышли через потерну на берег Сены, Рауль сказал:

- Господин де Коарасс, вы нашли Нанси хорошенькой?

- Очаровательной! Рауль протяжно вздохнул.

- Ах, понимаю, что вы хотите сказать мне! Вы любите Нанси и...

- Да, я ревную ее к вам! - откровенно произнес паж.

- Не ревнуйте! - сказал принц.- Раз я знаю, что вы любите ее, я уже не буду любить ее!

- О, спасибо, месье! - радостно воскликнул паж.

- Ну а теперь поговорим,- продолжал Генрих.- Вы любите Нанси; но любит ли она вас?

- Не знаю,- грустно ответил паж.- Бывают дни, когда мне кажется, что да, и бывают такие, когда я совершенно отчаиваюсь!

- Я видел ее всего несколько секунд, но уже составил себе ясное представление об этой юной особе, друг мой: Нанси кокетка; она любит посмеяться, но у нее, должно быть, золотое сердце!

- И... вы... думаете...

- Вот что, милый Рауль: вы прелестный парень, но не знаете женщин! Имеете вы ко мне доверие? Да? Ну так я услужу вам, и не пройдет и двух недель, как я вам скажу в точности, любит ли вас Нанси или нет.

- Благодарю вас, господин де Коарасс! - сказал обрадованный паж, прощаясь с Генрихом.

Затем он повернул обратно, а Генрих взял под руку Ноэ и отправился с ним дальше. Проходя мимо лавочек, окружавших Лувр, они увидали, что одна из дверей открыта и оттуда виднеется свет. На пороге стоял какой-то мужчина, чистивший свой камзол.

- Гляди-ка! - сказал принц.- Да это наш земляк Маликан открывает свой кабачок, а мы только собираемся ложиться спать! Покойной ночи, Маликан!

Беарнец узнал их и радостно воскликнул:

- Само небо посылает вас! Войдите скорее ко мне, я должен сообщить вам нечто важное!

Принц и Ноэ согласились. Он впустил молодых людей в зал, который в этот ранний час был еще совершенно пуст, тщательно запер дверь и сказал:

- Только недавно еще я говорил о герцоге Гизе, а теперь у меня есть кое-что новенькое. Ночью прибыл всадник от герцога и сказал мне: "Спрячь меня, потому что в Лувре меня знают. Но постарайся передать сегодня вечером или завтра утром эту записку девице Нанси, камеристке принцессы Маргариты".

- Ну и что ты сделал с запиской?

- А вот она! - ответил Маликан, доставая из кармана записку и подавая ее принцу.

- Черт возьми! Она запечатана! - сказал Генрих.

- Так что же из этого? - отозвался Ноэ.- Раз принцесса Маргарита должна стать вашей супругой, то вы имеете право знать, что ей пишут!

- Пожалуй, ты прав! - ответил Генрих и без дальних размышлений вскрыл записку.

XV

Письмо, которое привез посланный от герцога Гиза, было без подписи и заключало только нижеследующее: Земляк девицы Нанси спешит уведомить ее, что он не престает думать о ней и постарается повидаться с нею в ближайшие дни".

Генрих перечел письмо вдоль и поперек и сказал:

- Тут имеется какой-то тайный смысл. Но какой? Ноэ подошел и тоже взглянул на письмо. Случайно оно оказалось как раз перед пламенем свечки, и Ноэ заметил, что между написанными строками слабо виднеются какие-то черточки.

- Эге! - сказал он.- Так вот в чем дело! С этим словами он взял письмо из рук принца и поднес его к камину, в котором горел яркий огонь.

- Что ты делаешь? - крикнул принц.

- Не беспокойтесь, я не сожгу письма! - ответил Ноэ.- Я только проверяю свои подозрения!

Он стал нагревать письмо на пламени камина, и вскоре прежние строки стали бледнеть и пропадать, а вместо них между прежними строками проступили новые.

- Что это? - с удивлением спросил принц.

- Это доказательство, что герцог пользуется симпатическими чернилами, только и всего! - ответил Ноэ.- Вот, пожалуйте, Анри, читайте теперь! Генри снова взял записку в руки и прочел:

"Дорогая моя! Вы потребовали моего отъезда, и я уехал. Но жизнь вдали от вас кажется мне невыносимой долее: я испытываю адские муки... Одно только слово от вас, и я вернусь в Париж. Нак коленях молю, чтобы Вы сказали это слово! Я жду его и надеюсь. Генрих".

- Ну что же, - сказал принц, - раз герцога Гиза зовут тоже Генрихом, то принцессе будет очень легко привыкнуть ко мне. Она даже не заметит перемены! - Он хотел бросить письмо в огонь, но вместо этого сложил его и спрятал в карман, а затем обратился к Маликану: - Как ты собирался передать это письмо?

- Это было бы нетрудно: я посылаю иногда провизию и вино в кордегардию швейцарцев, а там часто вертится молодой паж Рауль, который в большой дружбе с Нанси... Но что мне сказать, когда посланный проснется?

- Тебе нечего ждать, пока он проснется. Ты пойдешь и сам разбудишь его, сказав: "Записка отправлена по адресу. Ведено передать земляку девицы Нанси, что его ждут не ранее как через десять дней. Дело идет о чьей-то жизни, так что он, посланный, должен сейчас же уехать!"