Феликс Кандель - Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи

Интерес к работе первой Государственной Думы был огромным. Повсюду с нетерпением ожидали газеты‚ чтобы прочитать отчет об очередном заседании, первые свободные речи в первом русском парламенте. Между правительством и либеральными думскими партиями существовали непримиримые разногласия‚ в зале заседаний проходили бурные дебаты. Дочь П. Столыпина писала о выступлении отца: «Только в самом начале его речи всё было тихо‚ но вот понемногу на левых скамьях начинается движение и волнение‚ депутаты переглядываются‚ перешептываются. Потом говорят громче‚ лица краснеют‚ раздаются возгласы‚ прерывающие речь. Возгласы становятся всё громче‚ то и дело раздается «в отставку»‚ всё настойчивее звонит колокольчик председателя… Депутаты на левых скамьях встали‚ кричат что-то с искаженными‚ злобными лицами‚ свистят‚ стучат ногами и крышками пюпитров…»

Отчуждение помещичьих земель‚ политическая амнистия‚ отмена смертной казни – это были основные вопросы на повестке дня первой Думы. Однако у депутатов нашлось время для обсуждения еврейской проблемы‚ и они единогласно потребовали установления «равенства всех без исключения перед законом». Думская комиссия стала разрабатывать проект закона о гражданском равенстве‚ но почти ничего не успела сделать – из-за кратковременного существования Думы.

В дни работы первой Государственной Думы разразился погром в Белостоке – с 1 по 3 июня 1906 года. Всё началось с убийства местного полицмейстера, в котором обвинили анархистов-евреев. Толпа громила‚ грабила и зверски убивала; в погроме принимали участие и лица‚ «причисляющие себя к интеллигенции». Группа евреев пыталась спастись в здании почты‚ но почтальоны вытолкали их на улицу в руки толпы. Солдаты местного гарнизона обстреливали еврейские дома, прицельно стреляли по евреям на улицах; после выстрелов солдаты расступались и пропускали громил на очищенную залпами территорию. Еврейская самооборона – в основном, подростки – отстояла несколько кварталов‚ и солдаты не решались приблизиться к ним без прикрытия артиллерии.

Ночью пожарные подбирали раненых и убитых‚ укладывали на телеги, отвозили в еврейскую больницу. У одного старика на его глазах убили троих сыновей‚ у другого – двух дочерей‚ а третью дочь с двумя детьми он откупил у громил за рубль восемьдесят копеек. Маленькие дети из окна чердака видели‚ как убивали их отца и брата‚ добивали дубинами мать и сестру – при виде этого одна из девочек сошла с ума. Корреспондент передавал из Белостока: «В погребах и на чердаках прятались люди‚ боясь шелохнуться… Есть было нечего – и все голодали. Только самая маленькая девочка на второй день начала с голода плакать… рискуя привлечь этим внимание громил. Ее мать обшарила весь погреб: нет ни крошки. Вдруг‚ «к счастью»‚ в мышеловке нашелся прикрепленный для мышей кусочек булки. Этот кусочек раскрошили для девочки‚ и она успокоилась».

Специальный корреспондент газеты «Хроника еврейской жизни» сообщал по пути в Белосток: «Призраки погрома начинают веять уже по дороге. Вагоны наполовину пусты. При каждой остановке поезда евреи с бледными от страха лицами бросаются к окнам и осторожно‚ словно крадучись‚ выглядывают тревожно на платформу: нет ли хулиганов? не бьют ли уже на этой платформе?.. В Гродно на вокзале творится нечто ужасное. Зловещие признаки предвещают погром на завтра… Сотни еврейских семейств‚ приехавших в Гродно‚ спасаясь от белостокского погрома‚ мечутся по платформе‚ не зная‚ что предпринять‚ куда бежать… Вдруг начинают раздаваться какие-то странные‚ короткие‚ отрывистые звуки: девушка лет пятнадцати забилась в истерике. И под эти странные звуки не то смеха‚ не то рыданий поезд трогается и мчится дальше».

В официальном отчете местной полиции евреев назвали виновниками погрома: они бросили бомбу в религиозную процессию‚ убили ксендза‚ ранили православного священника‚ обстреляли почту и казначейство‚ – но градоначальник опроверг эти сообщения‚ да и корреспонденты сообщали‚ что выстрелы во время следования религиозной процессии «были сделаны провокаторами». Погибли в Белостоке более семидесяти евреев; разгромлены еврейские фабрики‚ магазины и квартиры. После погрома военные власти признали «поведение войск примерным» и объявили благодарность солдатам местного гарнизона за подавление беспорядков.

Дума направила в Белосток парламентскую комиссию из трех депутатов. Они опросили десятки свидетелей и на основании собранных данных пришли к выводу‚ что погром был подготовлен заранее‚ полиция проявляла нескрываемую вражду к евреям‚ а войска расстреливали еврейское население‚ в том числе женщин и детей – под видом усмирения революционеров. Комиссия определила однозначно: «Если бы войск не было‚ не было бы и погрома». С думской трибуны депутат М. Винавер выступал от имени «одной из самых истерзанных национальностей»: «Мы, евреи, являемся народом исключительного долготерпения, мы слишком долго терпели… Помните же, что есть предел всякому терпению, никто не вправе требовать, чтобы наша молодежь, которая сама столько испытала, которая знает, что испытывали наши отцы и дети, чтобы эта молодежь смиренно смотрела на это и дальше и подставляла свою спину… Нас очень мало, но у нас есть огромная сила – сила отчаяния…»

Депутат Думы М. Ковалевский говорил: «Дело идет о более важном‚ нежели выражение чувства возмущения! Дело идет о достоинстве и чести нашей родины!»; депутат Ф. Родичев: «Нам грозит разложение. Или прекратятся позорища и распад‚ или Россия перестанет существовать»; депутат С. Урусов: опасность погромов «не исчезнет‚ пока на дела управления и на судьбы страны будут оказывать влияние люди‚ по воспитанию – вахмистры и городовые‚ а по убеждениям – погромщики». Впервые в истории России‚ с трибуны Государственной Думы депутаты во всеуслышание заявили‚ что ответственность за погромы ложится целиком на местную и центральную власть; они потребовали «предания суду всех ответственных должностных лиц» и отставки правительства.

Но дни первой Думы были уже сочтены. Она просуществовала 72 дня‚ и в июле 1906 года Николай II подписал манифест о роспуске‚ так как депутаты «уклонились в не принадлежащую им область и обратились к расследованию действий поставленных от Нас местных властей…» Для депутатов это оказалось полной неожиданностью: когда они пришли на очередное заседание‚ то обнаружили запертые двери и оцепленное солдатами здание. М. Винавер, из воспоминаний того дня: «Я ехал (по улице), оглядывался, искал на лицах людей, искал на мертвых камнях отражение нашего несчастия. Сонливые пешеходы, сонливые лошади, сонливое солнце. Безлюдье – никакой жизни, никакого признака движения. Кричать хотелось от боли и ужаса…»