Феликс Кандель - Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи

Однако результаты частного расследования‚ опубликованные в киевских газетах‚ оказались настолько убедительными‚ что министр юстиции распорядился возвратить дело Бейлиса к доследованию. Из Петербурга приехал новый следователь и приступил к работе; черносотенцы распространяли прокламации о ритуальных убийствах с портретом «мученика киевского Андрея»; одна из газет сообщила читателям: «Семья Бейлиса совсем одичала от страха. И мать‚ и дети‚ как говорят‚ живут в постоянном трепете‚ в постоянном ожидании расправы. Они не смеют даже раскрыть окон и дышать воздухом‚ а дети прячутся под кровать при первом появлении неизвестного человека… Босые дети‚ почти нищенская обстановка и очевидное житье впроголодь».

В мае 1913 года киевская судебная палата рассмотрела новый обвинительный акт о предании суду Менделя Бейлиса. Председатель палаты и докладчик по этому делу предложили освободить обвиняемого‚ так как данные против Бейлиса «неубедительны… и едва ли могут быть признаны достоверными судебными доказательствами». Но остальные члены судебной палаты – как писали в газете – «указали на то‚ что теперь‚ мол‚ неудобно прекратить дело‚ так как безосновательно томили Бейлиса два года в тюрьме. Сейчас выход только один: пусть присяжные заседатели оправдают его‚ если он невиновен‚ – но дело необходимо довести до суда».

Большинством голосов судебная палата утвердила обвинительный акт, который заканчивался таким образом: «На основании изложенного мещанин гор. Василькова Киевской губернии Менахем Мендель Тевьев Бейлис‚ 39 лет‚ обвиняется в том‚ что по предварительному соглашению с другими‚ необнаруженными следствием лицами‚ с обдуманным заранее намерением‚ из побуждений религиозного изуверства‚ для обрядовых целей лишить жизни мальчика Андрея Ющинского… схватил игравшего с другими детьми названного Ющинского и увлек его в помещение завода‚ где затем сообщники его‚ Бейлиса‚ с ведома его и согласия‚ связав Ющинскому руки и зажимая ему рот‚ умертвили его‚ нанеся ему колющим орудием 47 ран на голове‚ шее и туловище… Вследствие этого… мещанин Менахем Мендель Тевьев Бейлис подлежит суду киевского окружного суда с участием присяжных заседателей».

За несколько месяцев до суда министр юстиции И. Щегловитов пригласил в Петербург начальника московской сыскной полиции‚ попросил ознакомиться с делом Бейлиса и выявить то‚ что «может послужить к подтверждению наличия ритуала». После изучения дела московский следователь не обнаружил в нем «наличия ритуала»‚ и разгневанный министр сказал на прощание: «Мы‚ видимо‚ с вами говорим на разных языках. Я очень жалею‚ что обратился за вашей помощью. Надеюсь‚ что будущий приговор присяжных поколеблет вас в ваших юдофильских воззрениях. Честь имею кланяться!»

«Между тем Бейлис всё еще в тюрьме… – писали в еврейской газете. – Он чувствует себя плохо‚ тоскует и по целым дням бродит по камере. Питается плохо и сильно ослаб. По пути в тюремную контору он упал в обморок и сильно ушибся… Во время последнего свидания с женой и братом он спросил прокурора‚ правда ли‚ что его засудили заочно‚ на вечное заключение в тюрьме».

25 сентября 1913 года начались заседания киевского окружного суда и продолжались затем 34 дня. В зале суда неотлучно находились два чиновника-наблюдателя из департамента полиции‚ которые посылали в Петербург телеграфные депеши – отчеты за прошедший день. На процессе присутствовали журналисты столичных и провинциальных газет России; крупнейшие газеты Европы прислали своих представителей и публиковали на видных местах репортажи из зала суда; больной писатель В. Короленко сообщал в письме: «Нахожусь в Киеве собственно потому‚ что не мог бы себе во время этой подлости найти место в Полтаве».

Вся печать России – за исключением крайне правых – была на стороне обвиняемого; суд над Бейлисом определяли как «самое значительное событие года»; в газете «Русское богатство»‚ в статье под названием «Срам» отметили: «Дело Бейлиса отодвинуло все внутренние и внешние дела России. Обыватель‚ развертывая газету‚ искал глазами… прежде всего известий о деле Бейлиса. По-видимому‚ русские граждане поняли наконец‚ что еврейский вопрос не только еврейский‚ но и общерусский… поняли‚ какую бессудную‚ дикую‚ темную Россию готовит национализм для русских».

Журналисты не стеснялись в критике властей‚ за это полиция закрывала газеты‚ штрафовала и привлекала к суду их редакторов. Был даже конфискован тираж газеты «Киевлянин» за статью ее редактора В. Шульгина‚ монархиста, депутата Государственной Думы. После оглашения на суде обвинительного акта Шульгин написал: «Становится обидно за киевскую прокуратуру и за всю русскую юстицию‚ которая решилась выступить на суд всего мира с таким убогим багажом». Тысячи номеров «Киевлянина» успели попасть к подписчикам газеты‚ статья лидера русских националистов‚ обвинившего прокуратуру в фальсификации ритуального процесса‚ произвела в России огромное впечатление. Шульгина привлекли к судебной ответственности‚ и в еврейской газете отметили в те дни: «Замечательно то‚ что за статьи явно погромного характера правые издания никаким репрессиям не подвергаются».

В первый день суда над Бейлисом многие евреи постились‚ в синагогах России читали специальные молитвы‚ в Житомире отменили торжества праздника Симхат-Тора. Интерес к процессу был настолько огромным‚ что тираж варшавской газеты на идише «Момент» увеличился в пять раз и достиг 150 000 экземпляров. В дни суда на фабриках и заводах черты оседлости проходили забастовки протеста; в одной из них‚ которую организовал Бунд‚ участвовали 20 000 еврейских рабочих. Забастовки проходили и вне черты – в Петербурге‚ Казани‚ Саратове; рабочие киевского городского транспорта собрали деньги в помощь семье Бейлиса; петербургские адвокаты призвали защитников Бейлиса «отстоять право‚ справедливость‚ доброе имя еврейского и честь русского народа»‚ – за «возбуждение против правительства» 25 адвокатов были арестованы.

По всему миру – в США‚ Канаде‚ Англии‚ Германии‚ Франции – проходили демонстрации и многолюдные собрания. Правые круги России называли это «происками евреев»‚ а чиновник департамента полиции определил в своем докладе: в Киеве «идет сейчас не суд над безвестным дотоле евреем‚ а генеральное сражение между всемирным еврейством и русским правительством». Черносотенцы Витебска раздавали листки‚ призывая «перерезать жидов» в случае оправдания Бейлиса; в Киеве готовили погром «во имя любви к престолу и отечеству»; в газете «Русское знамя» предлагали «признать евреев народом столь же опасным для жизни человечества, сколь опасны волки, скорпионы, гадюки, пауки ядовитые и прочая тварь… Жидов надо поставить искусственно в такие условия‚ чтобы они постепенно вымирали. Вот в чем состоит нынешняя обязанность правительства и лучших людей страны». Было ясно‚ что у обвинения нет улик против Бейлиса‚ а потому в «Новом времени» на всякий случай сообщили: «Вполне бесспорные улики есть вообще роскошь правосудия».